а Камминз (1827–1866) родилась в городе Салем, штат Массачусетс. Родители дали девочке классическое образование, старательно развивали ее рано проявившиеся литературные способности и всячески поощряли попытки попробовать свои силы в качестве писателя.
Первые свои рассказы Мария начала публиковать в периодических изданиях анонимно. Так же анонимно впервые был напечатан и первый роман писательницы под названием «Фонарщик» (1854). Однако скоро имя автора стало широко известно, и роман принес Марии неслыханную популярность: в течение первого года после выхода книги в свет было продано 70 000 экземпляров. «Фонарщик» стал бестселлером 1850-х годов, роман был переведен на шесть иностранных языков и стал известен не только в Америке, но и в Европе.
Когда книга впервые вышла в свет, начинающей писательнице было всего двадцать шесть лет…
Несмотря на феноменальный успех, жизнь и привычки Камминз не изменились: она продолжала много работать и посвящала все свободное время своим родным. Позднее были напечатаны еще три романа, также более или менее успешные. Они были приняты публикой с разной степенью теплоты, однако уже не стали столь же популярны, как «Фонарщик».
Камминз предприняла несколько длительных путешествий и с удовольствием публиковала заметки о них. Последнее турне пошатнуло здоровье писательницы, вскоре после возвращения домой 39-летняя Мария Сюзанна Камминз скончалась.
Роман «Фонарщик» – это сентиментальная история о жизни юной сироты Герти, душевная стойкость которой помогает ей подняться с глубин социального дна и разыскать своих родных.
Глава I
Свет во тьме
Вечерние тени постепенно окутывали Бостон. Было еще не поздно, но в узких улицах города, по которым ведет меня этот рассказ, уже совсем стемнело.
На пороге одного низенького, невзрачного на вид дома сидела маленькая девочка. Она пристально смотрела в конец улицы и, казалось, чего-то с нетерпением ждала. Она не чувствовала даже, что ее босые ножки стыли на мерзлом камне тротуара.
Был холодный ноябрьский вечер. Шел снег, и под его белым покровом сады и дома казались еще красивее – такие светлые, сияющие. А узкие улицы и переулки выглядели еще грязнее и печальнее. Много народу проходило взад и вперед: одни шли по делам, другие в театры, на вечера. Но никто не замечал маленькой девочки, никому не было до нее дела. Бедняжка была одета в лохмотья, плохо защищавшие ее от холода. Длинные волосы висели космами и казались слишком густыми для ее бледного и болезненного личика с большими темными глазами. Будь у нее мать, она, вероятно, нашла бы ее хорошенькой. Но девочка не знала матери. А теперь она раз двадцать на дню слышала, что она самая некрасивая, самая скверная девчонка в мире. Никто ее не ласкал, не заботился о ней. Ей было только восемь лет, а она была уже одна-одинешенька на белом свете. Девочка не знала радостей, как другие дети, и ее единственным удовольствием было поджидать старика фонарщика. Она любила смотреть, как его толстый фитиль раздувало ветром, когда он влезал на свою лесенку и зажигал фонарь. И вдруг так весело становилось кругом! Будто луч света пробивался в ее бедное маленькое сердечко!
– Герти! – раздался из-за двери грубый голос. – Ты сходила за молоком?
Девочка молча вскочила и спряталась за углом дома.
На пороге показалась старуха.
– И куда девалась эта глупая девчонка? – ворчала она, глядя по сторонам и недоумевая, куда могла исчезнуть девочка.
Долго пришлось бы ей ждать, если бы не соседский мальчишка. Он видел, как Герти спряталась, и указал женщине на угол, за которым притаилась девочка.
И в самом деле, Герти вскоре была извлечена из своей засады. Она получила одну пощечину за лень, другую за непочтительность (потому что сделала гримасу старой Нэнси Грант) и была послана за молоком на ближайшую улицу.
Герти бросилась бежать: она боялась, что фонарщик придет без нее. Как обрадовалась она, когда, возвращаясь, увидела, что он влезает на лесенку и зажигает фонарь. Девочка остановилась у самой лесенки и так залюбовалась вспыхнувшим огоньком, что не заметила, как фонарщик начал спускаться. Она стояла так близко, что фонарщик, спрыгнув с лесенки, сшиб ее с ног.
– Вот тебе раз! – воскликнул он. – Что это тут такое? – и нагнулся, чтобы поднять девочку.
Но Герти привыкла к пинкам и побоям; она была уже на ногах.
Вот только все молоко пролилось…
– Ну, вот это плохо! Что же мама-то скажет? – говорил старик, глядя на девочку. «Какой странный ребенок!» – подумал он про себя. – Ну, не бойся! Она не будет очень строга к такой малютке, как ты, не правда ли? Бодрее, моя крошка! Не беспокойся, если она и поворчит немного. Я принесу тебе завтра одну вещь, которая доставит тебе большое удовольствие. Но я не ушиб тебя? Что ты делала возле моей лестницы?
– Я смотрела, как вы зажигали фонарь, – сказала Герти. – Мне не больно, лучше бы молоко уцелело!..
В эту минуту на улицу вышла Нэнси Грант. Увидев пролитое молоко, она накинулась на Герти и, ругая ее на чем свет