что это не та девочка. Что она не хочет с ним играть. Она злая. Она такая же, как те, что смеялись и били его. В нём закипело раздражение. Он замотал головой и замахал руками, прогоняя её, а она не уходила и всё хохотала и хохотала.
Потом он протянул к ней руку, но она ловко отскочила. Потом опять, и опять. Он пытался схватить её за шею, что бы она замолчала. Она заливалась смехом, а его затрясло, и он почувствовал, как по ноге разлилось тепло. На полу, образовалась лужа. Намокла штанина. Она хохотала и показывала на него пальцем: «Ты, ссыкун! Такой большой, а ссыкун! Дай денег, а то всем расскажу!» Он шагнул – она отскочила, он махнул рукой – она ловко увернулась, и оказалась у него за спиной: «Ссыкун, дай денег, тогда уйду».
Его обуяла ярость. Он вновь и вновь пытался её схватить, а она ловко уворачивалась от него и хохотала. Она дразнила его, а он из-за своей замедленной реакции не успевал за ней.
И тут, она зацепила ногой за половик.
Он почувствовал пальцами тепло её плеча, и с силой сжал их. Судорога пробежала по его телу. Сухой веточкой хрустнула ключица. Девочка не закричала. Она охнула и побледнела. Её суженные, сверкающие хитростью и злобой глаза, широко открылись – как тогда в школе. Теперь их наполняли удивление и страх. Рот приоткрылся. Она отчаянно заколотила своим маленьким кулачком по его грязным и твёрдым пальцам, вцепилась в них зубами. Её ноги оторвались от пола. Она пинала его и тихо хрипела горлом. Тогда он ухватил свободной рукой её маленькую тёплую шею и, дёргаясь от нарастающего возбуждения, сдавил. Её голова запрокинулась. Рот открылся ещё сильнее. Изо рта вырвался тонкий протяжный сип. Это организм, продолжая бороться за жизнь, не смотря ни на что, втягивал воздух не пережатым до конца горлом. Она вцепилась посиневшими пальцами в его кулаки. Из её широко открытых глаз тонкими струйками потекли слёзы. Он сжал руку сильнее. Сипение стихло. Глухо хрустнули позвонки и её тело обмякло. На пол, брызгаясь, полилась моча. Её глаза так и остались широко открытыми. В углу маленького рта показалась кровь.
И тогда началось.
Острая, как молния, судорога прошила его тело вдоль позвоночника. Голова запрокинулась далеко назад. Тут же, как удар тока, последовала вторая. Его ноги подогнулись. Мышцы, то напрягались, то расслаблялись. Разжались пальцы. Мёртвое маленькое тело упало на пол, гулко стукаясь кобчиком, локтями, затылком, со шлепком, как мокрая тряпка, как холодец. Его вновь пронзило, и на этот раз он согнулся пополам. Глаза закатились под лоб. Теряя равновесие, он повалился рядом, с ещё не остывшим трупом. Его вырвало, тело забилось в конвульсиях. Торчащий пенис беспрестанно толчками извергал потоки спермы. Волосы слиплись от пота. Из его открытого рта вырывались хрипы и мычание.
Перед глазами замелькали картинки. Смеющиеся девочки, качающие головой воспитатели из садика, красные в прожилках жестокие глаза пьяного отца, плачущая в синяках мать, школа, лестница, смеющиеся всюду глаза школьников, гневный голос учительницы, вылезающие из орбит глаза задушенных