у меня нормальный дом.
…Контактов с женщинами я, естественно, не имел и не планировал иметь.
Но все равно эти паскуды умудрялись портить мне жизнь. Заложено это в их гнилой природе, видимо.
Вспомнить хотя бы первую женщину, которую я лишил жизни. Ей было лет пятьдесят или даже больше, она выглядела как загримированный мертвец. Судя по всему, была одинокой и очень охочей до мужиков. Она занималась в моем первом тренажерном зале, когда я уже стал его полноправным владельцем, но еще не нанял нужное количество персонала и сам работал и тренером, и администратором, и уборщиком.
Хотя, как – занималась? Она приходила, втиснув вялые ягодицы в неприлично обтягивающие штаны, всегда причесанная и накрашенная, как в театр, в безвкусных крупных украшениях, а от ее приторных духов меня неизменно тянуло блевать, но я не делал ей замечаний. Стеснялся, да и никто из посетителей не жаловался особо.
Я игнорировал ее до тех пор, пока она не начала вести себя странно. Она активно оказывала мне знаки внимания, то как приклеенная торчала перед стойкой ресепшна, болтая глупости, а то и вовсе стучалась ко мне в тренерскую, если я запирался там дольше чем на десять минут.
Однажды, она решила-таки пойти ва-банк и задержалась в тренажерном зале до самого закрытия. Висела на всех тренажерах по очереди, пока не ушел последний посетитель.
Не вдаваясь в подробности, скажу, что она прямым текстом предложила мне провести часок вдвоем. Прямо там. Или у нее. Или у меня. Как мне больше нравится. Как вы понимаете, я не мог и не хотел переступать через себя. Нечистоплотный мужчина повел бы себя на моем месте иначе и получил бы от нее весь набор сексуальных услуг, а я отказался, и при этом, наверное, мое лицо непроизвольно стало брезгливым, потому что она неимоверно оскорбилась. Обидно засмеялась, назвала меня гомосексуалистом и импотентом, засобиралась уходить.
Я плохо помню, что там тогда произошло. Вспоминаю только белую вспышку у себя в мозгу.
Конечно, я убивал раньше, и не единожды. То ведь была война, а не кино про благородных разведчиков. Возвращаясь в прошлое, скажу, что Антон никогда не испытывал аффекта, лишая кого-то жизни. Это было так же просто и… приятно, как в старших классах возить своих обидчиков мордами об асфальт и наступать им на головы. Калугин всегда обладал устойчивой психикой. Это подтверждали и врачи в военкомате, а потом и матерые психологи, которые дотошно собеседовали нас, чтобы вынести вердикт – готов человек служить в войсках особого назначения, или нет.
Но, несмотря на то, что убить для Антона было так же легко, как почистить картошку, он бы, наверное, не убил ее. Пережил бы унижение, ведь ему было не впервой.
Как ни странно, но не стерпел именно Кирилл, вежливый и улыбчивый, человек-адекватность.
Я убил ее намеренно. Свернул ей шею, она даже пикнуть не успела.
Мне пришлось закрыть тренажерный зал почти на неделю. Сначала эта гадина лежала три дня в тренерской.