href="#n_4" type="note">[4] и поддерживал наилучшие отношения с пресвитерианскими синодами в Шотландии и Ульстере.
Такой человек в такое время казался полезным, и имя доктора Прауди все чаще появлялось на страницах газет. Он был включен в комиссию, которая отправилась в Ирландию подготовить почву для работы более высокой комиссии; стал почетным секретарем комиссии, изучавшей вопрос о доходах соборного духовенства, и имел какое-то отношение как к regium donum[5] так и к Мейнутской субсидии[6].
Из этого не следует делать вывода, будто доктор Прауди обладал большим умом или хотя бы деловыми талантами – ни того, ни другого от него не требовалось. При подготовке тогдашних церковных реформ идеи и общий план исходили обычно от либеральных государственных мужей, а остальное доделывали их подчиненные. Однако считалось необходимым, чтобы во всем этом фигурировало имя какого-нибудь священнослужителя, и так как доктор Прауди слыл духовной особой весьма широких взглядов, то этим именем оказалось его имя. От него было мало пользы, но зато и никакого вреда, он всегда был послушен вышестоящим, а на заседаниях многочисленных комиссий, коих был членом, держался с достоинством, имевшим свою цену.
Он был достаточно тактичен и не выходил из границ предназначенной ему роли, но не следует думать, будто он сомневался в своих дарованиях – о нет, он верил, что придет и его черед стать одним из вершителей судеб страны. Он терпеливо ждал того часа, когда он будет возглавлять какую-нибудь комиссию, произносить речи, распоряжаться и командовать, а светила поменьше будут столь же послушны ему, как теперь послушен он сам.
И вот пришла награда, настал его час. Ему отдали освободившийся епископский трон: еще одна вакансия, и он займет свое место в палате лордов – и не для того, чтобы молчать, когда дело коснется достояния церкви. Вести свои битвы он собирался с позиций терпимости и мужественно полагал, что не потерпит урона даже от таких врагов, как его собратья в Эксетере[7] и Оксфорде.
Доктор Прауди был честолюбив и, не успев как следует водвориться в Барчестере, уже начал мечтать об архиепископском великолепии, о Ламбете[8] или, на худой конец, Бишопсторпе. Он был относительно молод и льстил себя надеждой, что природные и благоприобретенные дарования, послужившие причиной нынешнего его возвышения, откроют ему путь и в еще более высокие сферы. Поэтому доктор Прауди готовился принять самое деятельное участие во всех церковных делах страны и не намерен был похоронить себя в Барчестере, как это сделал его предшественник. Нет, полем его деятельности станет Лондон, хотя в перерыве между столичными сезонами дворец в провинциальном городе отнюдь не будет лишним. Собственно говоря, доктор Прауди всегда считал нужным покидать Лондон, когда его покидал высший свет. Итак, он решил остаться в Лондоне и именно там оказывать то пастырское гостеприимство, которое святой Павел столь настойчиво рекомендовал всем епископам. Как