Ярослав Александрович Бутаков

Брестский мир: ловушка Ленина для кайзеровской Германии


Скачать книгу

всегдашние «слуги царевы» в этот период, независимо от личных качеств царя, утрачивали этику государственного служения.

      В этой связи можно вспомнить сцену из недописанного Н. В. Гоголем второго тома «Мертвых душ», где тяжелый по характеру обращения с людьми, но лично честный генерал-губернатор вразумляет подчиненных: «Все-таки скорей подчиненному следует применяться к нраву начальника, чем начальнику к нраву подчиненного. Это законней по крайней мере и легче, потому что у подчиненных один начальник, а у начальника сотни подчиненных». При любом, даже самом демократическом строе чиновники зачастую вынуждены терпеть значительно более грубые бестактности от своих начальников, чем те, которые позволял себе Николай II (если то, что он допускал, вообще повернется язык назвать бестактностями). То, что обычно (и даже больше!) терпят от мелкого столоначальника, здесь не хотели прощать царю! Ясно, что в данном случае дело заключается не в личных свойствах государя, на редкость деликатного судя по многим, даже недоброжелательным к нему, свидетельствам, а именно в этическом перерождении правящего класса. Это был объективный процесс, остановить который было не под силу любому, кто бы ни оказался в то время на месте Николая II.

      Николай II не отвечал изменившемуся мировоззрению элитных слоев лишь потому, что в самом этом мировоззрении больше не находилось места для самодержца, которому нужно служить не за страх, а за совесть, невзирая на черты его личности. Опять же, можно сказать, что такое положение требовало от царя изменить характер политических взаимоотношений с элитой. Но выше мы подробно объяснили, почему Николай II не мог в то время на это изменение пойти, имея ввиду, прежде всего, интересы и благополучие все той же элиты.

      Как всякий смертный, Николай II не был застрахован от ошибок, мешавших достижению намеченных им целей в той или иной области политики. Мы даже не будем заниматься конкретным перечислением и разбором этих ошибок, так как любой взгляд на этот предмет всегда будет субъективным, а главное – не в нем суть. Нельзя доказать, что именно цепь ошибок царя привела самодержавие к крушению, и что, действуй он в том или другом случае иначе, по-иному бы могла сложиться и судьба Империи. Во всех государствах, где существует известное единство внутри элиты, последняя старается сгладить ошибки своего государственного вождя. В России начала ХХ века эти ошибки усиленно отыскивались (даже там, где их не было) и выставлялись напоказ именно представителями элиты. Любые удачные или неудачные решения и действия Николая II имели в сущности ничтожное значение на фоне более важного факта эпохи – усиливающегося расхождения между самодержавием и русской элитой по вопросу о коренных основах политического строя.

      Поведение элитных классов российского общества в начале ХХ века можно сравнить с поведением взбесившихся пассажиров корабля, попавшего в бурю. Буря (в данном случае революция) – стихийное, неизбежное явление. Но им кажется, будто капитан (Николай II) по