кто же мне скажет об этом.
– Слушай, ты серьезно, что ли? Ну в кафе твоем разговоры разные бывают и об этом деле, и о Сипе, и о многом другом. Ты прислушивайся, запоминай, о чем люди говорят, а я уж сам потом отфильтрую.
Дмитрий кисло, с натугой улыбнулся и кивнул.
– А лучше продиктуй-ка мне свой телефон, а то, я смотрю, парень ты стеснительный, а я нет. А вообще могу мыслями своими поделиться. Будь моя воля, обязал бы вашего брата, всех официантов во всех кафе Киева, фотографировать своих клиентов незаметно и хранить базу в течение месяца, потом можно удалить. Как считаешь?
– Ну если надо… Я могу…
– Да ладно, – Кордыбака махнул рукой и улыбнулся, записывая телефон официанта Дмитрия в свой блокнот. – Давай-ка мы сейчас пройдем к тебе в кафе, поглядим на месте, как и где наблюдал ты собеседника Букета.
Оружейный магазинчик активно разоружали. После неожиданной и трагичной смерти хозяина павильона и его сотрудника, очевидно, помещение было продано, прежнее содержимое из него вывозилось, и теперь новый хозяин переоборудовал магазинчик на свое усмотрение. Внутри что-то сверлили, пилили, прибивали, тянули провода, крепили новую вывеску.
– И что теперь? – то ли спросил, то ли сказал Кордыбака, и сам не знал зачем. И так было понятно, пустовать не будет. А вот почему он их убил? Мыслей по-прежнему не было. В электрощитовой как-то еще объяснялось, пусть с трудом, с натяжкой, но вязалось, за что-то избил, потом убил, была, видимо, причина, но оружейников просто зашел и застрелил. Ну никаких зацепок, ни намека, ни подсказки, пустота, словно вакуум.
Дмитрий посмотрел на бывшую оружейную мастерскую:
– В смысле что здесь будет? Не интересовался.
– Да так, вообще.
Они вошли в кафе. То, что это не был «Фудзияма», стало досконально понятно с первой же секунды пребывания там. Кордыбака замер и поморщил нос:
– Чем у вас тут кормят и поят?
Дмитрий даже не стал отвечать, указал рукой на стол, за которым Букет встречался с Чужаком:
– Вот там сидел незнакомец, а напротив него Букет.
– Да уж, – Валентин обвел неторопливым взглядом помещение. За сизой пеленой табачного смога и бледного, «а-ля интим» освещения смутно просматривались полутрезвые физиономии немногочисленных клиентов за кружками пива и горками разбросанной по столам шелухи от пересушенной тарани. – Заведеньице не первый сорт. И клиентура соответствующая, надо так понимать.
Дмитрий опять промолчал, затем кивнув в сторону барной стойки неуверенно спросил:
– Ну, я все? Пойду?
Кордыбака повернулся к двери:
– Давай выйдем на пару слов.
Официант вздохнул и пошел следом.
Вот когда с полной глубиной понимания, ощущения и осязания можно было оценить чистоту и свежесть воздуха даже на Святошинском рынке, особенно для такого человека, как Кордыбака Валентин, который не пьет, не курит и подобные заведения не посещает.
Они вышли из кафе. Отпускать официанта он пока не хотел – не все было сделано, проверено, осмотрено. Да и потом, ходить самому по незнакомой территории, не имея в наличии такого