на отдых или что-то типа кабинета, и на месте кровати, наверное, стоял диван.
Но комнату все же подготовили к ее приезду. Напряглись, подумали и сделали маленькую перестановку… ради нее. На душе от этой мысли стало как-то теплее, что ли, холод недавнего ужаса потихоньку таял, и она смогла отцепить свои пальцы от края кровати.
Обычно это она беспокоилась о ком-то. О маме, о ее новом муже. Ремонт, перестановка… это она делала ради кого-то, и маму не особо интересовало ее мнение по этому поводу, или ее комфорт.
А тут, ведь по сути, она семье отца абсолютно чужая, от слова «совсем». И то, что произошло с ней, должно было еще больше ее от них отдалить, а получается совсем наоборот.
Ксюша никогда к отцу не ездила. Не приезжала не потому, что не приглашал, нет, просто считала, что не нужно влезать в его жизнь и в его семью.
Теперь вот влезла и не знала, что дальше будет.
Папа ничего не говорил по поводу Ольги и Дениса, что они знают, и вообще… Наверное, знают и все равно, ради ее комфорта попытались создать приемлемые условия для ее пребывания в этой квартире.
Честно, Ксюша оценила этот жест, пусть их об этом попросил папа. Но они могли отказать, могли ничего не делать.
Наверное, надо поблагодарить их. Да. Точно. Надо их поблагодарить и познакомиться лично.
Только… она пока слабо себе представляла, как выйдет из этой комнаты в принципе. Что уж говорить про то, чтобы говорить с незнакомыми людьми. Стоило только это представить и тошнота вернулась, руки на рефлексе вцепились в края кровати, а глаза пришлось зажмурить изо всех сил. Проклятые тени замельтешили по комнате, обрисовывая знакомый до дрожи силуэт в темноте.
Она открыла глаза, выдохнула весь воздух, что был в легких, и посмотрела на окно.
Разжала пальцы, откинула одеяло и спустила босые ноги на прохладный пол. И только тогда заметила, что так и лежала в той одежде в которой ехала. Ее не стали переодевать в бессознательном состоянии. За это она тоже ощутила тепло в душе. Ее душевное спокойствие в этом доме ставили на первое место.
Но тени по-прежнему маячили перед глазами. Силуэт становился четким, и она почувствовала ненавистный запах дорогого парфюма. Холодные пальцы на шее. Удавка, пережимающая дыхательные пути и кожу. Ксюша сорвалась с постели и подлетела к окну.
Резко дёрнула створку окна на себя и распахнула его настежь.
На город наступало утро. Валил снег и дул слабый ветер. Мороза почти не ощущалось. Горели фонари теплым желтоватым светом. Внизу уже появились первые сонные прохожие. Машины и их пассажиры, кажется, вообще никогда с улиц городов не исчезали.
Этот вид ее успокаивал.
Ксюша повернулась спиной к окну, облокотилась поясницей о подоконник и смотрела вглубь комнаты.
Головой она понимала, что это просто видение, почти галлюцинация, ее психика, не способная справиться со случившимся, таким образом пытается избежать повторения насилия. Головой понимала, да. А душа корчилась от страха и охватившего в один момент ужаса, и тело самой собой рвануло к свободе.
Ветер подул в спину, короткие