Семен Вольфсон

Одиссея инженера Волкова


Скачать книгу

Исколесил всю страну, построил дом и серьёзно заболел. Из-за этого больше восьми лет был вынужден заниматься только своим здоровьем. В настоящее время сельский почтальон. Я бы и сам охотно устроился на почту, потому что со здоровьем у меня тоже не всё в порядке, а дома сидеть не привык. Звали моего попутчика Волков Мордух Мордухович.

      Его рассказ меня заинтересовал. Я привожу его здесь по памяти, стараясь передать как можно точнее незатейливый, но живой слог и искренность моего визави.

      …Шёл уже восьмой год, как я сидел дома. Больницы, где я лечился, мало помогли; спасибо, нашёлся врач, лечивший по принципу «не навреди». Он говорил, что время лечит и надо терпеть. И я терпел, изо всех сил стараясь встать на ноги, а характер у меня дай бог всякому мужику. Месяца три тому назад полегчало, и захотелось заняться чем-нибудь полезным. Я долго размышлял, так как о прежних специальностях и должностях не могло быть и речи. Зарплата меня не волновала. Мы с женой, проживая за городом, московскую квартиру сдаём. К тому же жена и сын работают. Так что доставка писем и газет казалась мне прогулкой на свежем воздухе, да ещё за деньги.

      На том и порешил, пошёл в наше поселковое ОПС (отделение почтовой связи) и устроился почтальоном по договору, без трудовой книжки. А потому по договору, что боюсь: опять скрутит, и работать не смогу. А чтобы по трудовой, надо ехать в райцентр и там оформляться и увольняться тоже – неблизко, да и хлопотно.

      В нашем ОПС одни женщины; почтальоны: три инвалида, две пенсионерки, две почти пенсионерки, одна молодая – с телеграфа, на подработке, и я. Всего, значит, девять участков обслуживаем. Да начальница, её зам и оператор Настя, которая через окошечко деньги и платёжки принимает.

      Попался мне самый неудобистый участок № 9. А неудобен он тем, что на нём расположены все бывшие санатории и дома отдыха, переделанные под общежития. Письма идут туда постоянно. Тут же поссовет с нотариальной конторой и деревянные двухэтажные бараки: зайдёшь – и непонятно, кто в какой комнате проживает. Да целая улица новых коттеджей, которая вот-вот вся подпишется на газеты и журналы.

      По протяжённости участок вроде такой же, как и все, а писем и газет почти в два раза больше. Понятно, почему мне, новичку, его дали. В советское время в таксопарке новичку-то не давали сразу новую машину, и в монтажно-наладочной организации не посылали в выгодную командировку. Нет, ты поработай, покажи себя, а уж потом… А мне так даже лучше: отвлекаешься, и для здоровья полезней. Но я молчу, что повезло, и сам бы его выбрал.

      Целую неделю мне пришлось ходить учеником с почтальоншей: носил сумку с письмами и газетами, а она указывала, в какой ящик их опускать, мелом помечал калитки, чтоб потом не ошибиться.

      У меня на участке много домов на двух, трёх, а то и четырёх хозяев. Получается, по одному адресу несколько домовладельцев живут с разными фамилиями, и у каждого свой почтовый ящик. Чтобы не выслушивать упрёки от хозяев, надо запомнить, какой кому принадлежит, я их потом тоже мелом пометил.

      В воскресенье взял ходовой журнал – есть у почтальонов такие журналы-ходовики, в них весь порядок маршрута прописан, чтоб не бегать туда-сюда, – и самостоятельно пошёл по адресам, как будто почту разношу. Никого не перепутал, всех нашёл и стал работать.

      Труднее всего с письмами. Получатели газет вписаны в ходовой журнал, и их легко находить, а письма чаще всего приходят по разным адресам. Тут надо хорошо знать всю, если так можно выразиться, географию участка.

      Тяжелее всего попервоначалу было раскладывать письма. Рабочий день у почтальонов начинается с раскладки почты по ходовику и ожидания машины из райцентра, которая часто запаздывает.

      Чтобы письма разложить правильно, надо хорошо представлять себе, какие номера домов находятся на пересечении улиц, какие идут по одной стороне, а какие – по другой, кто куда переехал, и кому поручено получать корреспонденцию. Вообще много чего надо знать. А у меня от лекарств, за восемь лет выпитых, память плохая стала и внимание рассеянное. Я и сейчас не всё помню и иногда ошибаюсь.

      Раскладывать письма мне почти целый месяц помогала пенсионерка Антонина, за что ей большое спасибо. У неё быстро получалось: раз-раз, две минуты – и готово. В дальнейшем и я научился.

      Так первый месяц и работал. А потом привык, ноги сами стали нести по нужным адресам. Иду себе потихоньку: тело, как говорится, в работе, а душа в полёте. Песенку иногда негромко напеваю, если никто не слышит. Собственно говоря, я всю жизнь так работал, не в смысле потихоньку, а в смысле тела и души. В женском коллективе мне никогда не приходилось трудиться, всё больше с мужиками. Знаю, что новому человеку надо себя поставить. Как говорится, как запряжёшь – так и поедешь. А я расслабился.

      Имя-отчество у меня Мордух Мордухович: от отца и деда досталось. Дед был Мордехай, а отец почему-то Мордух. Меня в честь отца и назвали. Отец в армии служил, воевал, а дед в Питере на заводе механиком работал. Руку перед войной потерял, да так в блокаду с голоду и умер, на инвалидной-то карточке. Ну да не о том здесь речь.

      Да, значит, расслабился я. Годы у меня уже приличные, пятьдесят семь стукнуло. Начальница по имени-отчеству