Контуженый. Виктор Дмитриевич Панько

– навалом. Никто из вас никогда не получал по заднице заряд соли ?

      «Не-н-не-е, это не мы… Получил вон тот-то… Мы об этом знаем… Он даже нам показывал… Ее у него как оспой поело. Н-н-е – не мы…».

      И вот тут Контуженый берет ружье, прицеливается в какого-то несчастного воробья, и как жахнет сразу из двух стволов – с того воробья даже мокрого места не остается. Только пыжи валяются, дым из стволов, да запах пороха нос щекочет:

      –А-апчхи!

      –Будьте здоровы!

      –Спасибо, нанашко! (Нанашко – крестный отец).

      –Май заходит до нашей колыбы! (Колыба – шалаш).

      И что же это? Вы когда-нибудь подобное видели? Контуженный улыбается!

      Примечания для Иванова:

      Картинки о бахче навеяны воспоминаниями о действительных событиях нашего детства. Сторожем колхозных арбузов и дынь был дед Василь Ротарь по прозвищу «Беня». Он давал покушать даже «до отвала» пришедшим просить пацанам. Конечно, он не стрелял, был очень добрым человеком. А выстрел его я придумал, потому что другие сторожа действительно пугали обещаниями «посолить», а кое- кого и «солили».

      4

      Но улыбка на его лице появлялась настолько редко, что, казалось, она тут вообще неуместна и невозможна.

      К нам его отношение, как я теперь понимаю, было двоякое. Увидев кого-то из нас, босого, с побитыми пальцами ног от вечных спотыканий, в залатанных-перелатанных, невесть с кого перешитых брюках, которые у нас назывались «панталоны», перевязанных какой-то хитроумной веревочкой по названию «очкур», он мог подойти, дать тебе яблоко, а яблони тогда не у каждого в огороде росли, и спросить:

      –Ти чий ?                  – Ты чей?

      –Міті Паньки.                   – Мити Панько.

      –А що ты їв сегодні ?            – А что ты ел сегодня?

      –Капусняк.                   – Капустняк.