иронично заметил Мамин.
Поярков промолчал.
– И что? Прям, вот так в прошлое можно вернуться? И что-то изменить? – продолжал Мамин.
– Знаешь. Вернуться то несложно. Есть только одна заковыка.
– Какая?
– В своем прошлом ты рассчитываешь на то, что будешь сегодняшний. Сможешь поступить по-другому. Исправить. По новому прожить пройденный когда-то этап. Это не так. Все будет, как тогда, в тот первый раз. Все будет тем! И – ты!
– А смысл?
– Я и не предлагаю тебе искать смысл. И, кстати, в вернуться в свое прошлое тоже – хладнокровно заметил Поярков.
– А ты вообще, что-то предлагаешь?
– Погоди, давай закончим с этой темой. Ни при каких условиях свою жизнь перекроить не получится. Надеяться на это – утопия, – Саня странно усмехнулся. – Жизнь это цепь связанных и не очень связанных событий. Природа слишком велика, чтобы свое развитие соотносить с пожеланиями каждого существа на Земле. Природа движется к своей цели. И путь этот неумолим. Вся цепь даже случайных происшествий подчинена выполнению главной задачи. Приближать к цели! Человек, как песчинка природы, заложник этой цели. И нам, человекам сложнее, чем, скажем дереву или слону.
– Потому что человек способен к осознанному творчеству, может предвидеть отдаленные последствия своих действий, а животные нет, они подчиняются своим инстинктам, а действия запрограммированы – монотонно и книжно забубнил Мамин.
– Да – невозмутимо продолжил Санчес. – Развитая кора головного мозга. Мы, как и любое животное, в ходе ряда случайностей, добавляем капельку к приближению конца. Но в отличие от них, нам может казаться, что каждый из нас это субъект, представляющий особую ценность. Кора головного мозга позволяет нам нарисовать любую значимость и даже убедить себя в этом. Вот и получается, что живем в иллюзиях.
– Погоди – не унимался Мамин, когда они опрокинули еще по пятьдесят. – Вот, к примеру, я в прошлом. Я ведь могу не обидеть человека в ситуации, в которой обидел; или не уйти, когда ушел. Разве это не изменит мое настоящее?
– Конечно, нет. В любой момент жизни ты всегда делаешь лучшее из того, что мог сделать. Если тебе дадут, скажем, сделать ход повторно в шахматной партии. Кажется, это изменит партию. Может быть. Но если ты сделал ход, ведущий тебя к поражению, то значит, ты должен прийти к поражению. И ты к нему придешь. Не в этой, так в другой партии. Иными словами, путь к своему концу ты можешь сделать каким угодно зигзагообразным, если у тебя будет возможность ходить снова и снова. Но итог все равно будет таким, какого ты заслуживаешь, исходя из заложенных в тебе предрасположенностей. Каким бы эрудированным ты не стал, ты не проживешь свою жизнь лучше, чем ты ее прожил. Я понимаю твое желание исправить ту ситуацию, с Ириной. Лемыч, забудь про это! Импоссебл!
Лицо Мамина потемнело.
– С этим закончили, – жестко продолжил Санчес. – То, что я дальше скажу, Лема, это важно и конфиденциально. Степень секретности максимальная. Готов слушать?
Мамин