как гулко
Стыкуются яблоки, звёзды и камни.
Закончатся листья с дождями. Зима и
Настанет, но можно спасаться стихами
И снами, где вновь я тебя обнимаю —
И страх отпускает, а боль утихает.
Мне грезятся вечное тёплое лето,
Бездонное небо, лазурное море,
Шарманщик (увы, не припомнить куплета,
Которому очень хотелось бы вторить).
И взгляд твоих сладких, кофейных, коньячных
Пленительных глаз в обрамлении сада
Пушистых ресниц. Умоляешь: не плачь – мы
Наследуем Вечность, прощаться не надо.
Резвиться детьми на ракушечном пляже,
Бросаться на сине-зелёные волны,
Глядеть на медуз… Ты мне силы придашь, и
С утра возвращаюсь видением полной
К реальности серой, тягучей и вязкой —
Но кто заточит мою душу в темницу?
Я буду стареть, укрываться под маской,
А ты… Ты всю жизнь так и будешь мне сниться,
И переливаться причудливым светом,
И распространяться грохочущим валом.
О, если бы я не случилась поэтом —
Не ведаю, чем бы тогда выживала…
«Есть сны, стихи и пачка сигарет…»
Есть сны, стихи и пачка сигарет —
Вот тем поэт и будет обогрет.
Всё остальное – откровенный бред,
Одно позёрство и пустые фразы.
О, ничего другого в мире нет,
Хотя он бесконечно много лет,
Стремясь оставить в древних душах след,
Пытается пленить разнообразьем.
Кто б в сотый раз мучительно влюблён?
Мне снова снится этот странный сон.
Ты надеваешь близкий к телу лён
И волосы расчёсываешь гребнем.
Мне кажется, что ты мой младший брат.
На лёгкой блузе вышит виноград.
В стекло струится солнце – ты и рад,
Стучатся птицы – мелко крошишь хлеб им,
Ждёшь гостя – выбегаешь за порог…
А дальше будут полтетради строк
И дым под потолок (что не порок —
По крайней мере, если не при детях).
Ну, вот и всё. Теперь мне этим жить.
Что больше мир сумел бы предложить?
Распространить стихи среди чужих,
Не зная сам, куда иначе деть их?
Истолковать циклические сны?
Взыскать налог из розничной цены
Со слабаков, кому ещё нужны
Табак, вино и прочие ловушки?
О, мне смешно, когда мне говорят,
Что я ввожу в себя смертельный яд,
Схожу с ума… Я в сотый раз подряд
Пришла сюда, и мне ужасно скучно.
Мне надоели правила игры,
Мне интересны прочие миры,
И я хочу кому-нибудь открыть,
Что можно быть причудливо одетой,
Носить пять пар серебряных серёг,
Смотреть, как спит затравленный зверёк,
Хранить всё то, что ты бы не сберёг,
И оставаться всё-таки поэтом…