насчёт глазуньи из двух яиц?
КОВАЛЁВ
Божий дар дороже. Пойду, упаду на чехлы.
Ковалёв, чтобы не дать Июдину и другим спутникам в полной мере насладиться результатом розыгрыша, переходит в хвост самолёта и ложится на свёрнутые чехлы от моторов.
Молчавшие и настороженно относившиеся друг к другу пассажиры, объединённые одной судьбою в замкнутом пространстве летящего в ночи самолёта, вдруг разом, словно прорвало плотину, начинают галдеть, двигаться, ставят «на попа» чемоданы размерами побольше, на них горизонтально укладывают чемоданы размерами поменьше. В проходе между откидными от стен простенькими дюралевыми сиденьями образуется подобие длинного стола. Стол тут же украшается бутылками коньяка, бутербродами, французскими семикопеечными булочками, обильно начинёнными красной икрой. После того, как «прошлись» по первой за знакомство, из кабины пилотов появляется командир экипажа. Безусловно, только лишь для того, чтобы проверить, всё ли в порядке в пассажирской кабине. Убедившись, что полёт проходит нормально и в духе устоявшихся традиций, командир безропотно принимает из рук Июдина гранёный стакан, наполненный коньяком. По установившейся традиции, вслед за командиром выходит второй пилот, а за ним – борттехник. Борттехник выпивает предложенный ему стакан коньяка и перед возвращением в пилотскую кабину делает заявление.
БОРТТЕХНИК
Только вы сильно не резвитесь. На этом лайнере гальюн отсутствует. Придётся терпеть до Уральска.
Достигнув определённого уровня, пассажиры успокаиваются и начинают дремать. Ковалёву очень хочется пить. Он встаёт с чехлов и подходит к Июдину.
КОВАЛЁВ
Анатолий Павлович, очень хочется пить. У вас ничего нет?
ИЮДИН
А ты зайди к пилотам, у них там бачок есть с водою.
Ковалёв заходит в пилотскую кабину. В темноте успокаивающе горят зелёные лампочки на приборной панели. Командир и второй пилот дремлют в своих креслах. Торс борттехника лежит на ящиках радиостанции с одной стороны прохода, ноги лежат на чём-то по другую сторону прохода, а та часть тела, что соединяет торс и ноги, отдыхает на весу в проходе. Самолёт Ли-2 поглощает пространство со скоростью 300 километров в час курсом на Тюра-Там. Ковалёв, возвращаясь в хвост на чехлы, проходит мимо Июдина.
КОВАЛЁВ
Даже мечтать не смел о том, что выпадет полетать на «Дугласе».
ИЮДИН
Эти самолёты выпускал наш завод до войны. По американской лицензии. Только назывался он тогда ПС-84. Пассажирский самолёт восемьдесят четвёртого завода. А потом его назвали Ли-2. В честь тогдашнего главного инженера Лисунова.
КОВАЛЁВ
В детстве мы всегда с друзьями бегали смотреть, когда он прилетал в наш городишко. Только он из-за гор появлялся над городом, мы бросали все дела и босиком, по камням мчались на поле под горой, которое называлось аэродромом. Городишко наш находится на слиянии рек Кубани и Теберды. До войны