работы в Национальной службе безопасности невзлюбил обыскивать жилища других людей. Он не мог это объяснить, просто вся эта обстановка и нахождение в чужом пространстве отталкивала его, ковыряние в чьих-то вещах вызывало у него отвращение. Хотя, в целом, он воспринимал это лишь частью своей работы, а эмоции испытывал только к окружению, но не к людям. Люди, не важно какие – хорошие или плохие, умные или глупые, для агента НСБ представляли собой лишь объекты, обладающие разной информацией. Тем временем, этажом выше началась возня, лязг металла, затем глухой удар и громкие крики полицейских. Агент М. быстро последовал наверх за вереницей бойцов и очутился перед входом в квартиру. Хлипкая деревянная дверь была выломана и жалобно болталась на повреждённых петлях. М. вошёл внутрь, в тёмное пространство прихожей. По обеим сторонам на стенах висели на крючках какие-то сумки, пакеты, старая одежда. Атмосфера здесь была спёртая, впереди было видно убогую кухоньку с маленьким холодильником, дрянным облупленным столиком и пластиковыми стульями. Справа была единственная комната, в которой стояли трое полицейских с оружием наготове, а на полу на ковре, загаженном сигратеным пеплом, лежал лицом вниз тщедушный молодой человек. Руки и ноги его уже сковали кандалами. Войдя в комнату, М. в полной мере ощутил неимоверную тесноту этого помещения, от стоящих рядом полицейских несло потом. Их лица были скрыты масками, словно натасканные псы они следили за любым движение пленника, готовые мгновенно отреагировать. М. схватил парня за волосы, собранные в африканские косички, и заставил приподняться, чтобы рассмотреть лицо. Ему было не больше двадцати, смуглая кожа, жидкая козлиная бородка, на правой скуле небольшая татуировка в виде стрелы. Убедившись, что личность арестованного соответствует личности подозреваемого, М. отпустил его и скороговоркой зачитал постановление НСБ:
– Вас подозревают в приготовлении к террористическому акту и диверсии, направленным на подрыв государственного строя Свободии. В этом жилище имеются оружие и взрывные устройства или иные запрещённые к хранению гражданами вещи? – закончил М.
– Вы все сдохните, оккупанты. – злобно процедил сквозь зубы парень, не поднимая головы.
М. кивнул, осматриваясь в комнатке, заставленной дешёвой мебелью. Жестом он указал двоим полицейским, что они могут покинуть помещение. Сразу стало как-то посвободнее и он принялся внимательно осматривать нехитрый интерьер этой халупы. Никто и никогда добровольно не выдавал предметы, которые ему приходилось искать. М. иногда задумывался над тем, как это глупо со строны подозреваемых, ведь утаить что-то в такой ситуации было невозможно. Любому обыску всегда предшествовала тщательная слежка и проводился он внезапно – он не помнил ни одного случая, чтобы кто-то был готов к такому событию. Никому не удавалось скрыться или что-то утаить: отыскать даже самый искусно сделанный тайник было просто вопросом времени. Он принялся методично исследовать каждый квадратный метр комнаты, описывая всё в заранее приготовленном бланке. В отличии от полиции, в НСБ бумажная волокита не несла какого-либо практического значения и была скорее просто ритуалом, рудиментарным действием. Этот протокол обыска он заполнял, что называется, "для галочки" – его никто даже читать не станет, ну а показания людей было принято до последнего считать неправдивыми.
В тумбочке с отвалившейся дверцей, стоявшей у окна, он нашёл водительское удостворение на имя Альберта Володина – оно было подлинным и принадлежало задержанному, который лежал сейчас на полу в беспомощном состоянии. "Даже не пользовался фальшивками." – несколько удивился М. Обычно в таких случаях находишь целый ворох паспортов и удостоверений на разные имена. В продавленном диване под вонючим пледом обнаружилась огромная дыра. Немного пошарив рукой внутри, М. извлёк из недр дивана пистолет. Он не особо разбирался в оружии, но вид у пистолета был самый, что ни на есть, боевой. Все находки он бережно складывал в отдельные пакеты. Некоторое время спустя, в комнату, шумно дыша, вошёл Алексей Мельников. Они работали вместе с самого момента их прибытия в Метрополис, столицу региона Морея, в качестве служащих НСБ. Мельников был высоким мужчиной сорока двух лет, крепкого сложения, с добродушным лицом: увидев его впервые, скорее можно было подумать, что он какой-нибудь фермер; он давно облысел и брил голову наголо, однако лицо его украшала короткая огненно-рыжая борода. М. был с ним одного возраста и знал его ещё со времен учёбы в академии. Войдя в комнату, Мельников потряс в воздухе прозрачным пакетом, туго набитым разнокалиберными купюрами:
– Там на заднем дворе мы с кинологами нашли целый арсенал и тайник с деньгами!– он явно ликовал.
– Я тоже – М. бросил взгляд на упакованный и лежавший на журнальном столике пистолет. Мельников усмехнулся, глянув на оружие.
– Собака привела нас к схрону у мусорных баков. Мы всковырнули тротуарную плитку, а там около двух килограммов тротила и дистанционные взрыватели. Ему оставалось только собрать всё это. – Он легонько пнул неудавшегося террориста. Тот никак не отреагировал и продолжал неподвижно лежать, уткнувшись лицом в ковёр.
– А деньги? – М. вопросительно посмотрел на мешок.
– Там