заплаканную мать.
– Туча привез тебя к Ёсичу, – объяснила мать его удивленному взгляду. – Я, конечно, ругалась, почему не домой, но атаман мне сказал, благодари врача, у любого другого ты бы уже…
Мать судорожно всхлипнула.
– Зоя Григорьевна, ведь вы же сама целительница, – услышал Семен мужской голос и обернулся: так вот он какой, Ёсич! Обыкновенный мужик. Только глаза у него умные – будто все на свете знает, и от того ему грустно. – Разве вы не видите, что мальчику полегчало, синяки из-под глаз ушли, вон и румянец появляется.
За дверями кто-то чего-то требовал, и голос сестры Любы все требования перекрывал, как уверенный в своей правоте.
– А что там за шум? – спросил Семен, показав глазами на дверь и пытаясь украдкой пошевелить ногой – нога сразу отозвалась болью.
– Люба у двери сторожит. Доктор сказал, никого не пускать, да разве их удержишь. Там и Дмитро дожидается, пока в себя придешь, и Гришка за тебя переживает, и Туча. Атаман пригрозил его батогами на майдане высечь.
– Из-за моей ноги? – удивился Семен.
– Боятся, что ты хромым останешься. Одна надежда – у Ёсича руки золотые. Я гуся зарезала, ему принесла – не хотел брать. Да я и сама знаю, он тем, что станичники приносят, с бедняками делится. И пусть. Главное, человека отблагодарить.
Из соседней комнаты раздался все тот же голос.
– Отблагодарить! Кто вас просит благодарить? Мне Павлюченко оклад положил, как врачу… Что за люди упрямые, говоришь, говоришь… Помощник вон вчера деньги приносил, сразу за два месяца.
– А как же не благодарить, когда ты мне сына спас, любимого, – не согласилась Зоя Григорьевна.
– Зоя Григорьевна!
– Мама, – смутился Семка, заметив слезы в глазах матери, – ты опять?
– Вылитый дедушка, – Зоя Григорьевна против воли всхлипнула.
После матери сестра Любка забежала.
– Братику, ты уже совсем по-другому смотришься, а то как первый раз тебя увидели, мамка вся побелела, за сердце схватилась. Но Ёсич сказал, опасность миновала…
Она тронула за руку брата.
– Сем, ну ты как, голова кружится, или водички хочешь попить?.. Там к тебе Дмитро просится, пускать?
– Конечно, пускай, – оживился Семен, хотел даже привстать, но голова закружилась, и он опустился на подушки.
Люба запунцовела и кинулась к двери. Слышно было, как она с кем-то спорит и даже чуть ли не дерется.
– Сначала Митя, потом ты. Ой, как я испугалась! Тоже мне, Туча грозовая!
Друг вошел, окинул бледное лицо Семена.
– Говорят, крови с тебя не иначе ведро вылилось.
– Ведро, – рассмеялся Семен, – в человеке столько и крови нет, ведра.
– Ну, не знаю, девки наши говорят, ведро.
– Это кто – Танька с Марией?
– Они.
Так получалось, что друзья встречались с двумя подружками. Не то, чтобы у них серьезные намерения были, но на прогулки ходили вместе, могли пообниматься у ворот, а позволить себе что-то большее не