Очень хорошо!»
«20 апреля. С 13 по 19 все время провел на свадьбе. Дурацкая мода такие свадьбы, одно разорение. Денег издержали уйму, а после свадьбы скотину кормить нечем».
«16 мая. В Голодайке нашли какого-то мертвеца. Говорят, что умер там еще осенью».
«20 и 21 мая. Небывалое здесь явление – летело много саранчи».
«29 мая. Дождев все нет и нет. Ходу ничему нет, ни траве, ни яровым, везде черно, все иссохло».
Чем дальше, тем тревожнее становится тон автора дневника: «9 и 10 июня. Оба дня жары, ночи же очень холодные. Кажется, приходит черный год. Оводу много. Днем нельзя работать. Леса горят».
«28 июня. Убили австрийского наследника Фердинанда с женой, в городе Сараево».
«19 июля. Как громом ударило вестью о мобилизации всего запаса сил. Предвидится война с коварной Австрией. В разгар самого сенокоса увели с пожней всех солдат: Серова, Кутова, Макарова. Эти сено косили близко от нас».
Ухожу я во солдаты.
Куда милую девать?
Попрошу я станового:
– Разреши с собою взять!
«25 июля. Верно, большая выйдет война. Кажется, вся Европа сошла с ума, все лезут друг на друга».
26 июля в Петербурге, в Зимнем дворце, собрались члены Государственной думы и Государственного совета. Обращаясь к ним, император Николай Александрович сказал:
«Германия, а затем Австрия коварно объявили России войну.
Тот огромный подъем патриотических чувств, который, как ураган, пронесся по всей земле Нашей, служит ручательством в том, что Наша великая Матушка-Россия доведет ниспосланную Господом Богом войну до победного конца. В этом же единодушном народном порыве любви и готовности на любые жертвы, вплоть до жизни, Я черпаю возможность поддержать свои силы и спокойно и бодро взирать на будущее.
Я уверен, что вы все, каждый на своем месте, поможете Мне перенести ниспосланные испытания и что все, начиная с Меня, исполнят свой долг до конца. В грозный час испытания да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение царя с его народом, и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага!
Велик Бог Земли Русской!»
Глава третья
ЗОЛОТОПОГОННИКИ
1
Река Нева, август 1914
Угнездившись чесучевыми костюмами на кожаных трамвайных сидениях, два интеллигента, разнящиеся самым пустяком: толстый в круглых очках, а тонкий – в пенсе на длинном крючковатом носе, печалились о судьбах родины.
– Я, милостивый государь, никак не могу в толк взять – немцы, цивилизованная, культурная нация.
– Шпионы! Господа, у нас в трамвае шпионы, – завизжала дама с соседнего кресла и вцепилась в чесучевый воротник.
– Вожатый! Остановите вагон!
– Хватайте их!
– В участок!
Пассажиры повскакивали со своих мест. Растопырив, как при ловле курицы, руки, они двинулись к болтунам и навалились на них дружной толпой.
– Не мните пиджак, господа, – отмахиваясь тростью, верещал столп культуры.
Объятые