И время было такое шаткое, голодное, опасное. Один политический строй разрушился, а новый все никак не хотел построиться. Мошенников всяких рангов повылазило: тьма. Люди вносили последние деньги в акционерные общества-однодневки, пытались обналичить ваучеры, заряжали перед телевизором с выступающим экстрасенсом лекарства, крем и воду. Царило мракобесие, хлынула информация разного калибра обо всем и ни о чем конкретно. Смутное было время, поистине, смутное. И Ромка взрослел среди всего этого одинокий, потерянный. Как-то подошёл к нему прогуливающему школу такой же неприкаянный приятель и предложил сходить в подвал, где подростки железо тягали. Ромка никогда этим не интересовался. Скучно было. Но приятель заверил, что ему не придется поднимать штангу или подносить тяжеленные блины для тех, кто поднимает.
–А что тогда там делать?
–Увидишь! Боишься что ли?
–Сам ты боишься! Пошли!
И точно такой же диалог произошел между ними, когда по кругу передавали тоненький шприц с красными делениями:
–Боишься?
–Сам ты боишься!
Потом ребята сидели в темном подвале и слышали, как по толстым трубам течет вода, а по их венам – густая кровь, такая тяжёлая и спокойная, какая текла в них, пока они ещё были крохотными и интересными своим матерям. Ромка начал таскать из дома. Сначала по мелочи. Людмила была запасливой хозяйкой, и у них всегда можно было найти, чем поживиться. Ромка уносил все, что плохо лежало. Деньги, товар для торговли, украшения сестры и матери, самогон отца. И поначалу никто особенно не замечал пропаж. Квартира большая, трёхкомнатная с просторной лоджией. Иногда к Люде или к сестре приходили подруги. Ромка обязательно обшаривал их вещи, висящие в прихожей, и что-нибудь успевал заныкать, но он был осторожен: сразу все не брал, понимал, что тогда поймают. Ромка стал хитрым не по годам. Жажда наркотика и ощущения безопасности, который он давал, толкали его на воровство. А домашние ничего не замечали. Он и гордился своей изворотливостью и страдал, от того, что никто им не интересуется. Когда Ромка спелся с Олегом, то стало с одной стороны легче. Олег тоже таскал из дома и деньги, и вещи. Но с другой стороны им требовалось с каждой новой дозой все больше денег. И самое непонятное то, что случилось все это за каких-то полгода. С Нового года Ромка начал свои путешествия в теплый мир наркотических фантазий, расстояние между которыми катастрофически уменьшалось. Олег так, вообще, употреблял с Ромкой месяца три, не больше, но успел скатиться так низко, что даже его мать, Маргарита Васильевна заметила это. А она вечно в облаках витала, эта высокомерная женщина. Только Ромкина энергичная мать с вечно заведенными винтиками не хотела видеть очевидное. Однажды старший брат прижал Ромку к стенке и сказал, что знает все его выкрутасы, и если Ромка не прекратит, то Игорь собственноручно положит Ромку в психдиспансер. Ромка хотел в тот момент попросить, чтобы его и вправду туда отправили, так как сил бороться с жаждой