как в таком случае быть?
– Номер Два, то что ты задал мне этот вопрос, с одной стороны хорошо. Потому, что еще ваш великий полководец Суворов в былые ваши времена говаривал, – «Повторение мать учения!».
– Это не Суворов сказал, это так гласит народная мудрость, что повторение мать учения. – Вмешался в разговор Леонид, и поспешил добавить. – А великий Русский полководец только любил повторять это.
– Суть вещей не меняется от этого, новобранцы. Так, номер два, я тебя слушаю? – с угрожающими нотками в голосе обратился Кечо к Петру. Петр, нисколько не смущаясь, а уверенно повторил вопрос, —Так как в таком случае быть?
– В атласе нет такого! – как в истерике вскричал Кечо. Леонид снова отметил: – «Вот так тебе за карцер. Ах, Петруша, молодец!».
А Петр, как будто ждал такой ответ Кечо.
– А вступление в атласе указывает на то, что Селенит считывает все команды человеческого мозга и дают свои импульсы. Таким образом, человек по команде Селенита направляет лучемет на самого себя и кончает жизнь самоубийством. Значит, борьба против Селенита таким оружием бесполезна?
– Ты, номер два, делаешь поспешные выводы.
– Я пытаюсь вести эффективный бой в будущем и добиваться победы над монстрами. Точно так же и мой товарищ, Леонид Кразимов, согласится со мной. Не так ли, Леня?
Эта последняя фраза Петра была ошибкой. Не надо было дразнить гусей, с опаской подумал Леонид. Но на удивление, Кечо мягко заметил, – Вот, номер два, ты уже стал соображать самостоятельно, что нам, собственно говоря и надо для эффекта в бою.
– А что же все-таки, надо делать в этом случае, господин тренер? – решил сориентировать огонь на себя Леонид.
– Я же говорил вам вчера, новобранцы, что ввиду вас в режим сражения, отработкой простеньких приемов на манекене. Вы почувствуете его реакцию…
Кечо еще долго и пространно рассуждал о том, как и куда, устремлять свое внимание во время ведения боя. Как концентрировать энергию и степень защиты. Все трое не заметили, как уже давно очутились в зале и там, на роботе—манекене, ловко увертываясь, от молниеносных движений четырех, почти невидимых в быстром движении конечностей, Кечо показывал все то, о чем говорил. Леонид и Петр, не зависимо друг от друга поняли, что тема карцера отодвинулась, по крайней мере, еще на один день…
После напряженных тренировок и надоедливых придирок Кечо, Леонид особенно остро стал ощущать тяжесть одиночества. Дамокловым мечом нависшее над ним оно удавкой сдавливало горло. Ком обиды за безвозвратно утерянные дни подступал к сердцу, заставляя память возвращать его в те счастливые дни их близости. В такие минуты не хотелось ни есть, ни пить, ни следить за собой. Не хотелось ничего, а, тем более что—либо изучать. Изнурительные тренировки, как необходимость, выжимали из Кразимова все силы и все живительные соки. И только во время этих изуверских тренировок Леонид забывался, не думая со жгучей тоской