Мать. Елена Кондрацкая

ю, чтобы захватить с собой перекус.

      На столе её ждал бутерброд с аккуратно обрезанной корочкой, запотевший ланчбокс и записка: «Не забудь пообедать. Люблю».

      Дима. Марина поджала губы. Ей придётся сказать ему. Снова. Может, написать? Еда полетела в сумку. Нет, лучше отложить разговор до вечера, а ещё лучше – до результатов из клиники.

      Марина выскочила за дверь московской однушки, на ходу вызывая такси.

      ***

      – Где тебя носило? – Даша встретила Марину у входа, сигарета в её руке почти догорела. – Снова пришлось прикрывать тебя перед боссом.

      – Не называй его так, – поморщилась Марина. – Ужасно пошло.

      – Пошло то, как он смотрит на твою задницу, – Даша выкинула окурок в урну и нырнула в стеклянные двери вслед за подругой. – Так чего опоздала?

      Марина нажала кнопку лифта. В холле по счастливому совпадению никого не было, но Марина всё равно понизила голос.

      – Я делала тест, – сказала она.

      Даша улыбнулась и посмотрела подруге в глаза – улыбка пропала.

      – Чёрт. А что Дима?

      – Он пока не знает.

      – Хочешь, выпьем сегодня после работы?

      – Мне же нельзя, – покачала головой Марина.

      – Я подумала…

      – Завтра анализы в клинике сдавать.

      Даша понимающе кивнула. Лифт открыл металлическую пасть и Марина смело ступила внутрь.

      ***

      – Соболева! – на письменный стол Марины упала серая офисная папка. – Третье опоздание за неделю.

      – Прости, Влад, – Марина виновато взглянула на начальника. Последние месяцы пробуждения давались ей особенно нелегко. – Но ты же знаешь, что я работаю головой, а не двенадцать…

      – …часов в сутки, – закончил за неё Влад и присел на край стола. – Марин, если у тебя что-то случилось или тебе нужно с кем-то поговорить, дверь моего кабинета всегда открыта.

      – Спасибо, – Марина кивнула, не поднимая головы, открыла папку. – Что это?

      Влад несколько секунд молчал, Марина подняла глаза. В зеленых глазах Влада она увидела беспокойство, но он ответил совершенно дежурным тоном:

      – Нужно съездить на интервью. В Аннино сносят частный сектор под новый ЖК, и одну бабульку никак не могут выселить.

      – В Аннино ещё остался частный сектор? – удивилась Марина.

      – Это не совсем Аннино, чуть дальше. Не важно. Важно, что со старухой воюют уже полгода, засыпают её деньгами, а она – ни в какую. Даже поджечь ей дом пытались. Сделаешь мне материальчик?

      Марина недовольно цокнула языком и протянула Владу папку.

      – Это работа для стажёра. Интервью у подмосковной бабули, серьёзно? Влад, я серьёзный политический журналист.

      Влад папку не взял.

      – Вот только благодаря «ковиду» стажеров у нас нет, и штат я урезал почти на пятьдесят процентов. А тебя я оставил в штате, несмотря на твои вечные опоздания.

      Марина выдержала взгляд Влада не моргнув.

      – Когда ехать? – сухо спросила она.

      – Сегодня, – Влад первым отвёл взгляд. – Материал буду ждать в понедельник.

      Марина вышла из такси посреди ничего и огляделась. С одной стороны темнел лес, с другой – лежала в руинах целая улица. В глубине души Марина порадовалась, что она решила поехать незамедлительно и застала световой день в самом разгаре.

      Земля бугрилась следами тяжелой техники. Среди обломков, кирпичей и луж угадывалась дорога. Марина топала по грязи, проклиная неудобные лодочки – это отвлекало её от окутывающей это место мёртвой тишины. Тишина туманом окутывала пространство, воздух будто не двигался, застыл, загустел словно кисель. И чем дальше шла Марина, тем тревожнее становилось. Несколько раз Марине мерещились шаги за спиной, а волосы на затылке шевелились, будто от чьего-то пристального взгляда.

      «Нельзя быть такой впечатлительной!» – одёрнула себя девушка, но всё равно то и дело оборачивалась, раз за разом обнаруживая позади лишь безжизненное поле обломков.

      Дом старухи, нет, – Марина заглянула в шпаргалку на телефоне – Валентины Иосифовны ждал её в самом конце улицы. Покосившийся сруб, выкрашенный самой дешёвой синей краской так давно, что сквозь её шелуху проступало чёрное от времени дерево. Два окна смотрели на незваную гостью тёмными провалами, а кривой забор напоминал оскалившуюся пасть. У порога, где крыльцо заменяли несколько пней, заросших сухим бурьяном, разметалась чёрная гарь – след неудачной попытки поджога.