была его станция, но когда тот сошел, Остин испытал большое облегчение.
Откинувшись назад, он бросил взгляд на табло с высвечивающимися названиями станций и опешил.
Погрузившись в мысли о последней поездке в подземке и рассматривание пассажира, Остин упустил, как сел не на ту ветку, и вместо того, чтобы приближаться к дому, мчался под реку.
Когда вагон тормозил, Остин увидел через толстое стекло, как влажно блестят стены туннеля.
А потом сошел.
Маленькая станция метро совсем не походила на просторную станцию «Университет», наполненную светом, музыкой и сгенерированным запахом грозы, побуждающим к бурной деятельности.
Остин огляделся в поисках названия и наткнулся взглядом на странное «Старый Аркетт». Странным оно показалось хотя бы потому, что было… было выбито из камня? Без голографии, как на Университете или на станции его дома. Выглядело это неухоженно и старо.
Остин Хоуи поежился. Здесь было холодно. Наверное, тут не работал климат-контроль. Здесь вообще был климат-контроль? Почему-то на глаза не попадалось ничего, что было бы на него похоже.
И прохожий мужчина посмотрел на него так. Странно. С подозрением. Мужчина тоже был некрасивым, но по-другому некрасивым, нежели пассажир вагона метро. У него были едва заметные брови, а лицо покрывали какие-то пятна.
«Техник, – решил Остин. – Испачкался».
Потом чей-то окрик отвлек его, и он заметил чрезвычайно толстую женщину, рассматривая которую, поднялся по эскалатору наверх. Впечатление о ней стерла только еще одна бездомная собака.
Остин стоял перед лентой, не решаясь шевелиться, если она бросится на него, пока кто-то не толкнул его сзади, отодвигая с прохода.
Собака была рыжая с подпалинами, на одной из ее лап сидел черный «носочек». Непонятная порода. Он бы мог сказать, что это какой-нибудь сеттер, если бы не торчащие уши и кудрявая шерсть.
Остин пришел к выводу, что породу этой собаки определить не легче, чем породу того пассажира, что все не шел у него из головы как первый опыт встречи с такими… такими людьми.
Собака была заинтересована Остином куда меньше, чем Остин ею. Робко вильнув куцым хвостом, она прошла мимо, не задев его.
Она ничего ему не сделала, но тем не менее его успела прошить дробь пота.
Остин выдохнул и подошел к перилам, за которыми будто ничего не было. Он задержал дыхание. Влажный туман, поднимающийся с реки, касался оснований столбцов и почти задевал носки его белых ботинок. Против воли Остин коснулся перил и взглянул вдаль.
Он никогда не был по другую сторону реки. Вид на Нью-Аркетт открывался поразительный. Город казался жемчужным, блестящим островом в красном мареве подступающего осеннего вечера. Размеренное свечение плазменных экранов и энергетических блоков растекалось, как свет монитора в полумраке комнаты.
Мурашки пробежались по спине Остина, когда он понял, что сейчас находится в той части города, которая не светилась.
В той части, которая