обстановке два министра иностранных дел продолжали до полуночи свои переговоры. В германском официальном отчете говорится:
«В связи с воздушным налетом два министра в 9 ч 40 мин вечера направились в бомбоубежище рейхсминистра иностранных дел, чтобы вести там окончательные переговоры…
Еще не настало время, сказал Риббентроп, обсуждать новый порядок вещей в Польше. Балканская проблема уже подверглась широкому обсуждению. На Балканах мы имеем только экономические интересы, и мы не хотим, чтобы Англия мешала нам там. Гарантия, которую Германия дала Румынии, видимо, была неправильно понята Москвой… Во всех своих решениях германское правительство руководствовалось исключительно стремлением сохранить мир на Балканах и помешать Англии создать там плацдарм и воспрепятствовать снабжению Германии. Таким образом, германские действия на Балканах мотивировались исключительно обстоятельствами нашей войны против Англии. Как только Англия признает свое поражение и запросит мира, германские интересы на Балканах будут ограничиваться исключительно экономической областью, а германские войска будут выведены из Румынии. Как фюрер неоднократно заявлял, Германия не имеет территориальных интересов на Балканах. Он лишь может вновь и вновь повторить, что решающий вопрос состоит в том, готов ли Советский Союз и намерен ли он сотрудничать с нами в великой ликвидации Британской империи. По всем другим вопросам мы могли бы легко достигнуть взаимопонимания, если бы нам удалось развить наши отношения и определить сферы влияния. Каковы именно эти сферы влияния, неоднократно указывалось. Поэтому, как ясно заявил фюрер, интересы Советского Союза и Германии требуют, чтобы партнеры не противостояли друг другу, а стояли бок о бок для того, чтобы помогать друг другу в осуществлении своих чаяний.
В своем ответе Молотов заявил, что немцы считают, что война против Англии фактически уже выиграна. Поэтому если, как уже говорилось в другой связи, Германия ведет борьбу против Англии не на жизнь, а на смерть, то он может понять таким образом, что Германия ведет войну „на жизнь“, а Англия – „на смерть“. Что же касается вопроса о сотрудничестве, то он вполне одобряет его, но нужно прийти, добавил Молотов, к полному взаимопониманию. Эта мысль была также выражена в письме Сталина. Следует также определить сферы влияния. Однако по этому вопросу он (Молотов) не может занять определенной позиции в настоящее время, поскольку он не знает мнения на этот счет Сталина и других своих друзей в Москве. Но он должен заявить, что эти великие проблемы завтрашнего дня не могут быть отделены от проблемы сегодняшнего дня и от выполнения существующих соглашений…
После этого Молотов сердечно попрощался с министром иностранных дел, подчеркнув, что он не сожалеет о воздушном налете, ибо благодаря ему он имел такой исчерпывающий разговор с рейхсминистром иностранных дел».
Когда в августе 1942 года я впервые посетил Москву, я услышал от Сталина более