за свое непослушание, даже незначительное, строго наказывались. Конфликтов в таких случаях было невозможно избежать. Так случилось и на сей раз.
– Ну, как ты тут, Романов, успел развернуть свои войска? Не проколбасил? – строго спросил Жуков
– Нет, товарищ генерал армии, все сделали своевременно. Вот посмотрите, – Михаил Афанасьевич протянул ему карту с нанесенной на нее боевой обстановкой.
Жуков взял карту и, прищурившись, стал рассматривать ее. Лицо его все больше мрачнело.
– Это что ж такое получается, Романов? – произнес он наконец зловеще. – Как ты расположил полки? Горбыли какие-то, а не боевые порядки! Что ты наделал?
– Оборона построена глубоко эшелонированной, товарищ командующий, – вытянулся Романов. – Немцы же бьют клиньями, наступают вдоль дорог.
– А ты что, боевого устава нашего не знаешь?! – взорвался Жуков. – Как тебя учили? Противнику нужно противопоставлять прочную линейную оборону, как крепость. Чтобы он на нее напоролся и сразу завяз!
– Но обстановка-то диктует иное! – не выдержал Романов. Положение на их фронте была уж больно напряженным, и он чувствовал, что поступает правильно. – Опыт предыдущих боев надо учитывать! Повторяю: фашисты прут клиньями! Бить их надо с боков!
Жуков поглядел на него с неприязнью и жестко отчеканил:
– Ты вот что, Романов, своей тактики тут не придумывай, мать твою!.. Действуй по уставу! Немедленно перестрой боевой порядок. И задержи немца во что бы то ни стало! Это приказ!
Михаилу Афанасьевичу ничего не оставалось делать, как подчиниться, хотя сделал он это с тяжелым сердцем. Зная уже немецкую тактику наступления, Романов и строил свой боевой порядок в соответствии с ней. Именно глубокоэшелонированная с большими зигзагами вдоль дорог оборона могла нанести противнику наибольший урон, в этом он был абсолютно уверен. Но против приказа командующего не попрешь. Пускай тот явно действовал по старинке, как было принято до войны, но что поделаешь? Надо подчиняться… И все же, кое в чем Романов сохранил прежний порядок, оставил все так, как придумал ранее. Это касалось прежде всего артиллерии. Большинство ее он выстроил вдоль магистрали, проходящей через расположение дивизии с запада на восток к Москве. Батареи были расположены «лесенкой» вдоль дороги, что потом уже в бою и сказалось самым положительным образом.
В тот день была у Михаила Афанасьевича и еще одна встреча. Объезжая полки, он на дороге чуть не столкнулся с набольшим вертким газиком, вынырнувшим неожиданно возле одного из боковых поворотов. Хорошо ещё, что водитель сумел затормозить и остановить машину буквально в трех метра от него. Романов выскочил из вездехода, чтобы выругать неосторожного, если не сказать нахального водителя, прущего незнамо куда. Но из газика неожиданно выбрался старый знакомый еще по прежней службе – Андрей Андреевич Власов – высокий, грузный, плечистый мужик в неизменных своих роговых очках. Он тоже узнал Романова и обнял его. На Власове был серый полушубок с новенькими