радостно плясали в честь Воскресения Христа! Надо будет утром заглянуть в храм на литургию – хоть немного очистить душу от накопившейся грязи. Какой же из меня Екклесиаст в неотмытом виде?
Ладно, будущее покажет, кто есть кто. Всё же в эту круговерть я угодил неспроста, надо подготовиться. Но к чему?! Многодумно размышляя над догнавшими меня событиями, я снова влез в Библию. Влез наугад. Собственно, получилось совсем неплохо, потому как перед моим туманным после виртуального сна взором возникла заветная клинопись. Ну, не совсем, конечно, клинопись, но золотыми буквами на любой скрижали такое выбить не мешало бы:
«Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово перед Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги, ибо, как сновидения бывают при множестве забот, так голос глупого познаётся при множестве слов».
Зачем в очередной раз удивляться? Я, вероятно, очень скоро разучусь это делать совсем, ведь я – писатель. Вообще-то, если я разучусь удивляться, писательский зуд сразу меня оставит, а мне этого ой как не хочется. Конечно, эту «наугадную», то есть выгаданную мной фразу Проповедника можно при желании пристегнуть к любому и каждому из человеков, только это хоть что-нибудь изменит? Вряд ли. Кусочек Истины всё же догнал меня, как ни старался я удрать из приснившегося мне потустороннего Зазеркалья. Бегаю, значит, немножечко похуже. А, может, и Кадиллак недаром потрудился? Живописный хруст проломленного черепа и сломанных ног ниже колен до сих пор звучит в ушах. Вероятно, этого сна мне не удастся забыть никогда.
Со снами, в общем-то, понятно, с Екклесиастом тоже – он, скорее всего, ещё не раз и не два будет доставать меня в подлунном. У каждого Проповедника в отличие от обыкновенного человека есть своя какая-то истина, свой критерий. Но я-то Екклесиасту зачем? Этот вопрос не оставлял меня и свербил в сознании будто деревенский сверчок за печкой.
Если бы я раньше участвовал, скажем, в каких-нибудь мистериях или был бы одним из посвящённых мастодонтов, то есть масонов, тогда понятно, мол, человек жаждет власти, желает безоговорочно подчинить себе всех ближних, дальних и так далее. Как же после этого не научить его проповедничеству? Ведь любая власть, любые законы изобретены далеко не Богом и даже не Проповедниками, а их прилежными усидчивыми учениками. Возможно, что Екклесиаст просто хотел поделиться со мной известностью или же научить, как добиваться этого в подлунном. Но зачем мне известность? Я просто умею делиться догоняющими меня мыслями с теми, кому это близко, кто это понимает, вот и всё. Никогда не стоит человеку навязывать свои беспочвенные идеи или соображения, какими бы они тебе ни казались гениальными.
Как знать, пойму ли я Истину Екклесиаста? Сумею ли донести куда надо? А куда надо?! В нашем государстве давно уже существует общенародное правило: сообщить что надо, куда надо, а кто надо разберётся в чём не надо, то есть наоборот. Тьфу, чёрт, совсем запутался в языке своём и ругаюсь не ко времени.