так, как я тебе говорил…
Старец Алексий долго молчал, осмысливая услышанное. Император сидел на краешке деревянных нар, как гимназист первого класса и боялся пошевелиться. Наконец схимник Алексий поднял глаза на Государя и тот увидел в глазах чернеца слёзы.
– Отец мой…, – первым стремлением императора было утешить, чем можно святого монаха, который даже заплакал, услыша исповедь царя. Ведь о путешествии в Дивееву пустынь Государь поведал впервые.
– Ах, оставь, чадо, оставь, – махнул рукой схимник. – Господь дал мне сей час прозреть, ради чего ты покидаешь престол, Государь. Я человек старой и много видел на свете, благоволи выслушать слова мои: до великой чумы в Москве нравы были чище, народ набожнее, но после чумы нравы испортились, будто русский народ поразила язва и другая чума неминучая, противу которой московская чума – это плачь младенца. Вот, в 1812 году наступило время исправления набожности, токмо по окончании войны сей, нравы ещё более испортились. Ты Государь наш и должен до конца жизни бдеть над нравами, в каком бы чине тебе не пришлось возносить молитвы. Ты – сын Православной церкви и должон любить и охранять её. Так хочет Господь Бог наш!
– Но я ещё не всё решил, – пробовал отбояриться Александр.
– Оставь, – снова отмахнулся старец. – Становись на колени.
Император послушно преклонил голову. Схимник же, положив епитрахиль исповеднику на голову, перекрестил его широким жестом:
– Да будет благословение Божие с тобой, чадо. Да поможет тебе Господь нести крест твой и да будет воля Его в делах и молитвах твоих.
Старец поднял императора на ноги, поцеловал в лоб и, не говоря больше ни слова, подтолкнул к двери. Уже в дверях Александр оглянулся и произнёс:
– Многие длинные и красноречивые речи слышал я: но ни одна так мне не понравилась, как твои краткие слова. Жалею, что я давно с тобою не познакомился. А благословение твоё будет мне истинной поддержкой и светочью во всех делах моих.
Сказав это, император спустился к ожидавшей его коляске.
Глава 4
Утро пришло вместе с солнечным лучиком, щекотавшим нос Давида. Тот фыркнул, открыл глаза и убедился, что солнечному лучику вовсю помогает его новая знакомая. Девушка лежала рядом, в руках у неё было белое птичье пёрышко, отнятое у подушки, которым она успешно обрабатывала ноздри спящего мужчины. Увидев, что тот проснулся, девушка зарылась лицом в подушку, изображая спрятавшего голову в песок страуса и на несколько минут затихла. Не слыша с противоположной стороны никаких «ахов», «охов» да и вообще никаких реакций, обнажённая разбойница решила взглянуть на предмет своего внимания. Предмет оказался в пробудившемся состоянии и с улыбкой ждал, когда страус перестанет прятаться.
– Ты очень красивая, – подал голос Давид. – Хотя и хулиганка.
– Красивая хулиганка? – уточнила девушка.
– Очень красивая, – согласился тот.
– Красивее не бывает? – не унималась его собеседница.
– Может и бывает, да только я не видел.
Давид