время Хисейкин в «родительские дни» все приглашал нас в ресторан, вместе пообедать. Мне казалось, что он не знает, о чем говорить с Ийкой, и поэтому с удовольствием болтал со мной, все-таки не совсем чужие. А Ийка, уже не очень маленькая, оглядывалась по сторонам, и в глазах ее был непонятный мне восторг. Ей так нравился весь антураж, она с интересом рассматривала посетителей, всерьез относилась к дежурным фразам швейцаров «Приходите к нам еще!» и искренне отвечала: «Конечно, постараемся!» Она с упоением читала красочное меню и с разрешения Вадика заказывала себе все, что хотела, что потом с трудом доедала я – настроение Вадика легко и надолго портилось от оплаченного им и не съеденного нами блюда…
Я остановила поток мыслей, способных своей тяжестью раздавить меня сейчас, и достала телефон, размышляя, кому позвонить. Кто мог бы взглянуть на все происшедшее с другой стороны. Мои дорогие подружки, скорей всего, начнут ругать Хисейкина и заодно Ийку.
А вот если… Был у меня один хороший товарищ, врач, мы учились когда-то на одном курсе. Я ему нравилась, но сама не была влюблена в него. Мы дружили несколько лет, но когда Олег женился, дружбе нашей пришлось потесниться. Его жена оказалась капризной и необыкновенно ревнивой. С такими, мне казалось, долго не живут. Но они благополучно родили двоих детей и по сей день живут вместе, вполне довольные всем. Одно время Олег по старой памяти звонил мне, иногда пытался жаловаться на ревность жены, и я слушала, чувствуя, что на самом-то деле он счастлив.
Если рассказать ему об Ийке, что он скажет?
Кстати, пора все-таки признаться родителям. Иначе как я потом буду объяснять, что столько времени врала им?
И, конечно, глупо не воспользоваться тем, что у меня есть прекрасная подруга, Алиса, хорошая и умная женщина. У нее муж психиатр, даст мне полезный совет, как не сойти с ума от чувства собственной вины и беспомощности…
И вторая моя подруга, Ксения, тоже разумная и порядочная особа, и даже лучше войдет в мое положение, потому что у нее мужа нет.
А еще лучше пообщаться с Сонькой, у которой такая неразбериха с мужьями, что она и вслушиваться не будет – тут же расскажет мне свои последние новости, и я на время забуду о своих бедах, пытаясь разобраться, кто, кого и откуда на сей раз прогнал.
Я вздохнула и набрала номер четвертой подруги, Ирки, наиболее способной к компромиссам. На улице долго не поговоришь, меня это устраивало. Домашние длинные разговоры изматывают меня невероятно, может, оттого, что я и так слишком много говорю и слушаю за день на работе.
Ирка взяла трубку почти сразу. Услышав ее энергичное «Алло!», я вдруг пожалела, что выбрала именно ее.
– Слушаю! – нетерпеливо проговорила она.
– Ирка, это я.
– Сашуня! А что так трагично? Ты не заболела?
Да нет, вовсе не напрасно я ей позвонила. Иркин голос всегда действует на меня хорошо, даже если особо не вслушиваться в то, что она говорит.
– Нет, не заболела. Ирка, я накоротке. У меня,