а я с ней поссорилась.
– Разве это проблема? Идем!
– Но…
– Эй, уважаемый, присмотрите за машиной! – бросила Марта охраннику, едва не вызвав у того сердечный приступ.
Подниматься по лестнице рядом с Мартой было гораздо проще. Ноги не дрожали, каблуки бодро цокали по бетонным ступенькам, а королевская осанка выходила сама собой. Женька прекрасно слышала разговоры за спиной: «Вот это мадама! Зашибись!», «Она ее мать?», «Не-е-е, мать у Смородины – серая мышь!»
Ну почему, почему мама хотя бы на половину, хоть на четверть, на одну десятую не такая, как Марта? Разве тогда Стекольникова посмела бы открыть рот?
Уверенность в себе сменилась тихой паникой, когда они переступили дубовый порог директорской приемной.
– Вы кто? – раздраженно спросила секретарша. Ее лицо по форме напоминало саперную лопатку. Такое же острое и плоское.
– Меня ждут, – небрежно бросила Марта и исчезла за дверью с позолоченной табличкой «Директор».
Не успела Женька устроиться на краешке стула, как в приемную влетела перепуганная Собака Павлова.
– Кто там? – шепотом спросила она у секретарши.
– Не знаю! – ответила та одними губами. – По-моему, какая-то фря из ГорОНО.
Нос классной покрылся бусинками пота. Она смахнула их платком и прошмыгнула в кабинет директора. Женька была готова поцеловать Стекольникову в макушку, лишь бы узнать, что там происходит. Но худая секретарша не дремала. Наблюдала из-за монитора выпуклым глазом – не подслушаешь.
Интересно, а если бы на Женькином месте оказалась, например, Дина? Сумела бы она разобрать разговор? Как далеко простираются возможности людей крыш? Может, стоит проверить?
Женька откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Сосредоточилась. Но единственный звук, достигавший ее ушей, был цокот острых ногтей секретарши по клавиатуре компьютера.
Нужно настроиться на правильные мысли. Как вчера на крыше. Например, представить, что стены нет. Директриса стоит совсем рядом. Поджимает злые губы, поправляет залитый лаком кокон на голове …
– …как тетя ребенка, вы должны понимать… – Женька вздрогнула. Ей почудилось, что Голубец сказала эти слова прямо в ухо. Связь с кабинетом директора почти сразу прервалась.
Во второй раз она решила зайти со стороны Собаки Павлова. Мысленно нарисовала ее портрет: вытянутое лицо с носом-каплей, тяжелые очки и тусклые волосы. Сотни тонких иголочек немедленно впились в ладони. Так бывает, когда отсидишь ногу и пытаешься восстановить кровообращение. От рук покалывание поползло по плечам, пробежало по шее и охватило затылок.
Сначала голоса звучали совсем тихо. Будто слушаешь через две меховых шапки. Потом начали набирать силу. Спустя полминуты Жене казалось, что она стоит между нервной Собакой Павлова, сердитой Голубец и сладкой, словно отравленное вино, Мартой.
– Я уверена, вы не хуже меня знаете, что творится у вас в классе! Педагог с таким опытом просто не может этого не знать, – в голосе Марты нарастал металл. – Смотрели фильм