музыку покойников». Так заканчивала она свою запись. Дерек ее обожал, выглядела она как мошенница аристократического происхождения и сушила свои шелковые носки на ногах кукол Барби, которые были разложены вдоль подоконника этими ногами кверху.
Однажды я спросила, чьи это куклы, ее внучек? Катарина сказала, что не знает, с какого перепуга мне это пришло в голову, но ей приятно, что я думаю, что у нее есть внучки. А потом добавила: «Я никогда не решалась завести себе кошку, дорогуша. Что уж говорить о внучках. И кошки, и внучки вороватые, капризничают, портят мебель и обои, разбрасывают повсюду свои волосы, думают об ухажерах, поедают самое вкусненькое. Но кошки, по крайней мере, не просят, чтобы им заплетали косички, рассказывали байки о мужчинах и других сказочных существах, и не трещат без конца о своих придурковатых подружках. Кроме того, кошки, в отличие от внучек, не будут выжидать, чтобы безраздельно хозяйничать в моей квартире и прибрать к рукам все мои шелковые носки и другие игрушки, когда я отброшу коньки». Катарине Фоль было семьдесят два года, похожа она была на мужчину под пятьдесят, который вырядился, как модель Коко Шанель. На свою прическу она тратила больше, чем на свое месячное пропитание. «Но это будет правдой, если не учитывать ром, мед и кофе, дорогуша!» – комментировала она.
Собственно, Дерек даже не сменил именные медные таблички возле ее двери и на почтовом ящике, вся его корреспонденция и все гости попадали непосредственно к Катарине Фоль, а не к Дереку. Психологически ему так было удобнее. «Иногда мне хочется, чтобы меня звали как-то иначе. Не спорю, что это странное желание, если тебя зовут Катарина Фоль, но и побыть Дереком Ромбергом какое-то время – интересно». У Катарины был домик под Берлином, где она прекрасно проводила время, когда город ее утомлял, «а также городская квартира одного человека, где я могу фантазировать сколько угодно». Она фактически не обременяла Дерека своим присутствием. Справедливее будет сказать – не баловала, так как он по ней скучал.
Тролль требовал общения. Он немного посидел около меня с одной стороны и даже одарил коровьим звуком из своего богатого музыкального арсенала. Потом мрачно уселся с другой. Я не обращала на него внимания, Тролль, как классический эгоцентрик, этого не понимал и долго терпеть не собирался. «Так. Сиди пока что здесь. Охраняй сверток, который лежит в шкафу». Тролль охранять ничего не умел, он умел крушить и доставать что-нибудь из любого тайника. «И сам ничего не трогай». Шкаф я закрыла на ключ, на всякий случай. И специально оставила ему на кресле несколько разных предметов: маленькое одеяло, которым мама грела ноги, один шерстяной носок странного размера и цвета (не знаю, кому он принадлежал) и карандаш. Когда Тролля внаглую, по его мнению, надолго оставляли одного, он развлекал себя тем, что стаскивал все вещи, лежащие в кресле, на кровати, на полках, на пол и укладывался на них.
Посмотрела на себя в зеркало. Ну что ж, если Дерека и в самом деле не будет в квартире, а паче чаяния будет Катарина, за себя мне не будет стыдно. Волосы собраны в низкий хвост, на шее – один