того не пропала его собака. Однажды ему дали в ресторане бесплатно костей и мяса, и он хотел отнести все это Пилоту, но обнаружил вместо него лишь клок черной шерсти да несколько капель крови. Что произошло? Салман не сказал Саре об исчезновении Пилота, чтобы не портить ей настроение перед свадьбой.
После семи дней праздника Сара и ее муж уехали в Хомс, прекрасный город на реке Оронт. Это случилось в марте 1955 года. Сара обняла Салмана на прощание и шепнула ему на ухо:
– Тысяча девятьсот пятьдесят пятый год – счастливый и для меня, и для тебя. Я вышла замуж за человека, которого люблю. Ты тоже скоро шагнешь в ворота, ведущие к твоему счастью.
Салман молча кивнул и крепко прижал к себе подругу. Его тревожило здоровье матери и судьба Пилота, который, если вообще был жив, наверняка чувствовал себя теперь еще более одиноким, чем его хозяин.
Прошли годы, прежде чем Салман снова увидел свою собаку. Но уже той осенью он убедился, что в прогнозах на будущее Сара не ошиблась.
10
– Почему твои жены живут так далеко друг от друга? – недоумевал аптекарь. – Почему не поселить гарем в отдельном доме, как это делали твои отец и дед?
– Мои жены не могут жить рядом, – отвечал ему элегантно одетый гость. – Они тут же выцарапают друг другу глаза. Лучше бы их разделяло три океана, а я жил бы где-нибудь на острове между ними. Мой компас каждую ночь безошибочно показывал бы, к которой из них мне направиться.
– Я тоже не прочь, чтобы три пустыни отделяли меня от жены, – кивнул аптекарь. – Но у нас, христиан, брак, как смерть, возможен только один раз. Ваш пророк любил жизнь. А наш Господь Иисус был революционером и поэтому ничего не понимал в женщинах.
– Возможно, поэтому Он так и не женился, хотя они буквально падали к Его ногам, – согласился мужчина в белом костюме.
Друзья пили кофе, приготовленный дородной помощницей аптекаря, облаченной в белый халат. Кроме торгового помещения, здесь была подсобка с кухонным углом и холодильником, где в контейнере с кубиками льда всегда лежала наготове бутылка превосходного арака.
– Тебе нужны капли от воспаления глаз? Для кого? – спросил аптекарь.
– Не знаю, – пожал плечами Назри Аббани.
– Но для меня важно, ребенок это или взрослый, – настаивал аптекарь.
Он уже проводил гостя до двери и теперь прощался с ним, небрежно пожимая руку.
– Я могу спросить жену. У тебя есть телефон? – повернулся к нему Аббани.
– Откуда у бедного аптекаря телефон? Я Элиас Ашкар, а не Назри Аббани, – развел руками хозяин.
– Хорошо, я сегодня же узнаю, а завтра тебе сообщу, – пообещал элегантный господин, покидая аптеку.
«Постараюсь, во всяком случае, – подумал он, переступая порог. – Ламия много говорит, но, в конце концов, никто не знает, чего она хочет».
Лучше бы отец сам на ней женился, чем подсовывать ему. Тогда Назри был молод. «Тебе надо обуздать похоть», – сказал ему отец. Ламия, как никакая