оказалось легко изучить, но с каждым днём я всё отчётливее понимал, как тяжело было её придумать.
Меня согревало это чувство причастности. Я знал, что каждый день во всей России и в Штатах, и в Аргентине, и даже в Китае – по всему миру люди, разные, непохожие на меня, точно так же приходят на работу, жарят такие же котлеты, стоят за такой же кассой. Это было здорово! Я ничем не хуже других. Не лучше, но и не хуже. Там, в Москве, Дианка однажды обязательно зайдёт скушать гамбургер или выпить колы. И такой же винтик Системы, как я, соберёт ей заказ. Такой же, как я… Значит, это я соберу для неё заказ. Чем я хуже работника московского ресторана? Ничем. Многие боятся становиться винтиками системы, потому что это роняет их самооценку. Моя самооценка и так всю жизнь была ниже плинтуса, так что «Макдоналдс» только поднял её. Были две ценности в моей жизни – Диана и ресторан. Остался только ресторан.
Мне бы хотелось сравнить себя с этой заброшкой, но не получалось. Или не хотелось думать, что из меня постепенно вынесут всё ценное, а через много лет молодёжь станет водить по мне экскурсии. Да я и не заброшен, я – часть большой семьи «Мака». А вот Россия точно похожа на это здание. Иногда говорят «страна-бензоколонка». Нет. «Страна-заброшка», в которой случайно забыли или бросили много-много бензина. Однажды всё ценное вынесут, уйдут даже бездомные – в поисках лучшей доли. А после придёт романтичная молодёжь, водить экскурсии по заброшенной северной стране. Вполне возможно.
Медленно спускаясь с крыши, я оказался на втором этаже, когда услышал голоса. Весёлый девичий смех донёсся со стороны тропы, по которой я пришёл. Чёрт! А так хотел побыть один: разложить покрывало в траве под деревьями и просто лениво валяться час-другой, глядя на заброшку, небо, ёлки и размышляя о своём. Совершенно не хочу сталкиваться с другими людьми. Но… если это компания симпатичных девчонок – почему бы и нет?
Я спрятался за рухнувшей бетонной плитой – из этой позиции я отлично видел поляну перед заброшкой через проём окна, а меня не было видно вообще. По крайней мере, при таком положении солнца. Я был в тени, бесшумным наблюдателем.
Гостей было двое – парень и девушка. Сначала я даже разочаровался. Подумал: может, выйти из укрытия и мимо них направиться обратно в лес? Они весело бегали по поляне, будучи уверенными, что здесь никого нет, обнимались, целовались. И вдруг я понял, что мне интересно за ними понаблюдать. Чёрт, я всегда был вуайеристом, но только недавно узнал, что это так называется. Мне с детства нравилось тайком подглядывать – не важно, за кем. Сам факт того, что я вижу то, чего видеть не должен, доставляет мне огромное наслаждение. Это не сравнить с сексом, это другое. Кайф от нарушения запрета. Нельзя смотреть – а я смотрю! И кайфую!
Помню, мне было лет семь. У нас в городке много старых домиков, обнесённых заборами, – частный сектор. Однажды я слонялся в одиночестве, придумывал себе всякие