в порядке, Стас… Если, конечно, так можно сказать, – сказал он, горько усмехнувшись, и добавил: – В России это есть порядок.
Гельмут придвинул к себе два стакана, плеснул в них на сантиметр и протянул граненый мне.
– Твое здоровье, Стас! – сказал он, поднимая свой стакан и приглашая меня выпить.
Все-таки молодец этот старый хрыч!
Глушков, всеми забытый, никому не нужный и не интересный, сидел в стороне, отщипывал от куска хлеба крошки и отправлял их в рот. Пуховик, который я ему дал в вагоне, лежал на кровати рядом с черной курткой. На Глушкове остался легкомысленный зеленый свитер с красными ромбиками, из-под заштопанных рукавов которого выглядывали рукава старой, застиранной фланелевой рубашки. Часы на кожаном ремешке, с мутным, выцветшим циферблатом он снял и положил на стол перед собой. Я вспомнил, как этот странный парень упал на колени перед Тенгизом, умоляя взять вместо Маши его. Бывают же люди!
Выпив, Гельмут стал активно и с аппетитом есть, словно хотел показать, что не обращает внимания на бандитов, не боится их и действует так, как привык. Мэд вяло тыкала вилкой в тарелки, думая о чем-то своем, и нередко подносила ко рту пустую вилку. Я расслабился, мысленно плюнув на весь преступный мир, и последовал примеру Гельмута. Мы выпили еще по глотку виски, хотя это прославленное пойло я ненавидел и с большим удовольствием выпил бы водки, но надо было продемонстрировать солидарность с Гельмутом.
Когда мы закончили свою полуночную трапезу, Бэл, глядя на меня, сказал:
– Все насытились? Теперь поговорим о деле.
– Сядь ближе, – сказал мне Бэл и расстелил на столе карту. Я глянул на шапку: «Центральный и Восточный Кавказ. Восточное Приэльбрусье».
Бэл подождал, когда я снова подниму глаза, и спросил:
– Тебе знаком этот район?
– В каком смысле?
Он терпеливо объяснил:
– Ты бывал в этих местах?
– Где бывал, а где – нет.
Вернулась Мэд. Я сидел на ее месте. Она опустилась на кровать рядом со мной и стала коситься на карту.
– По Главному хребту до перевала Местиа маршрут тебе знаком?
Все ясно. Со мной разговаривал полный дилетант в высотном альпинизме.
– Маршрут? – переспросил я. – Ты уверен, что по хребту проложен маршрут?
– Ну, что там есть? Тропа…
– Шоссейная дорога, – в открытую поиздевался я. – И прокладывают метро.
Бэл поморщился. Наверное, я напрасно так вел себя, но интуитивно я понял: они нуждаются в моих услугах, а значит, можно торговаться, набивать себе цену и даже ставить условия.
– Значит, до перевала пройти нельзя? – пока еще сдержанно уточнил он.
– Можно, – честно ответил я. – В альпинизме это называется траверсом: штурмуешь все вершины подряд, не спускаясь вниз. Высшая категория сложности, шестая «А». За подобные подвиги раньше награждали орденами и денежными премиями.
– Бэл, он хамит, – вставил Тенгиз.
– И мы тебя наградим, – не обратив внимание на реплику коллеги, сказал Бэл. – Если проведешь нас до перевала.
– Интересно,