этого не хотел, хотя, возможно, все дело в том, что я сам этого не хочу. Ну, вы понимаете, к чему я клоню? Хотя, наверное, папа все же был прав. Саймон не обиделся бы, если бы я брал его игрушки, потому что он был нежадный. Но я все равно их не брал по одной простой причине. Я чувствовал себя виноватым. А значит, так оно и было.
Модели самолетов слегка покачивались на веревочках, и батарея стонала и поскрипывала. Я подошел к кровати и взял с подушки обрывок желтого одеяла.
– Привет, Сай, – прошептал я. – С днем рождения.
Потом я положил одеяло обратно в коробку и закрыл крышку.
Дети легко верят в то, во что им хочется верить.
Наверное, и взрослые тоже.
В кухне папа готовил завтрак, подкладывая на шипящую сковородку кусочки бекона.
– Привет, mon ami.
– Где мама?
– Она плохо спала сегодня, солнышко. Будешь сэндвич с беконом?
– Нет, лучше апельсинового джема.
Я открыл буфет, достал банку и попытался отвинтить крышку, потом передал ее отцу.
– Открой, пожалуйста.
Он поднял ломтик бекона, внимательно осмотрел его и уронил обратно на сковородку.
– Точно не хочешь бекона? Я буду бекон.
– Мы все время ходим к доктору, пап.
– Ох! Черт!
Он укоризненно посмотрел на покрасневшую кожу на костяшке пальца.
– Сильно обжегся, пап?
– Да нет, не очень.
Он подошел к раковине, отвернул кран холодной воды, сунул руку под струю и сказал что-то о том, как зарос сад. Я выскреб из банки четыре больших ложки – все, что там оставалось.
– Можно я возьму ее себе?
– Банку? Зачем?
– Вы можете говорить потише? – Дверь резко распахнулась, стукнув по столу. – Я совсем не выспалась. Дайте же наконец поспать!
Она сказала это не сердито, скорее умоляюще. Потом закрыла дверь, на этот раз аккуратно, и я услышал, как она поднимается по лестнице. В животе у меня возникла жуткая пустота, которую не заполнишь никакой едой.
– Не волнуйся, солнышко, – сказал папа с принужденной улыбкой. – Ты ни в чем не виноват. Просто сегодня трудный день. Может, ты пока доешь завтрак, а я с ней поговорю?
Он вроде как спрашивал, но на самом деле это был не вопрос. Он хотел сказать, что мне ничего не остается, кроме как сидеть здесь, пока он поднимется к ней наверх. Но мне совсем не нравилось сидеть в одиночестве за столом и прислушиваться к приглушенным голосам, доносящимся из-за стены. Мне хотелось чем-нибудь заняться. Я взял банку из-под апельсинового джема и вышел через заднюю дверь в сад.
В голове у меня крутились разные воспоминания. Саймон мечтал о муравьиной ферме, а у мертвых тоже бывают дни рождения.
Присев на корточки рядом с будкой, где хранится садовый инвентарь, я, как учил меня дедушка, приподнял несколько плоских камней. Но было еще холодно, поэтому даже под самыми большими камнями я не мог найти ничего, кроме червяков и жуков. Я попытался заглянуть поглубже и принялся рыть землю пальцами.