поверить, вовсе я не собираюсь нагнетать напряжение – это не в моем характере.
И если я пока не сказал, как все произошло, то лишь потому, что мне кажется: эта история произведет на вас большее впечатление, если разворачивать ее так, как она разворачивалась сама, со всеми складками. Но когда я лежал в постели, глядя в полумрак и пытаясь осознать происшедшее, мне хотелось лишь одного – вернуться домой, а все, что случилось, словно стерлось из памяти.
Когда я наконец вернулся домой, мы остались втроем: папа, мама и я. В первый вечер мы, как всегда, все вместе уселись на большой зеленый диван. Саймон обычно предпочитал сидеть на ковре прямо перед телевизором, скрестив ноги по-турецки.
Это было что-то вроде нашего семейного портрета. Никогда бы не подумал, что мне будет не хватать подобных вещей. Ты просто не замечаешь, как тысячу раз сидишь между мамой и папой на большом зеленом диване, а твой старший брат загораживает телевизор.
Зато ты сразу замечаешь, когда что-то меняется. Замечаешь места, где его нет, и слова, которые он не говорит.
Я все время их слышу.
Мама включила телевизор – начались «Истэндерс». Для нас это ритуал. Мы даже записывали очередную серию на видео, если не могли посмотреть ее вовремя. Самое смешное, что Саймон был неравнодушен к Бьянке. Мы дразнили его, говоря, что Рики задаст ему трепку. Он громко хохотал и катался по ковру. У него был заразительный смех. Когда он смеялся, всем делалось немного веселее.
Не знаю, смотрите ли вы «Истэндерс». А даже если смотрите, помните ли вы серию, которую показывали сто лет назад. Но я не забуду ее никогда. Сидя на диване, я наблюдал, как открылся обман насчет того, что Бьянка спит с бойфрендом своей матери, и все пришло к развязке. Это та серия, в которой Бьянка уезжает из Уолфорда.
Мы потом долго молчали. Просто сидели и не двигались. Начались другие программы и закончились уже поздно ночью. Это был наш новый семейный портрет: мы втроем сидим на диване и смотрим на то место, где раньше был Саймон.
ПОЖАЛУЙСТА, ПЕРЕСТАНЬ ЧИТАТЬЧЕРЕЗ МОЕ ПЛЕЧО
Она все время читает через мое плечо. Тут и без того трудно сосредоточиться, а она еще читает через плечо.
Пришлось написать большими буквами, чтобы до нее дошло. Сработало, но теперь мне самому неловко. Там была одна студентка-практикантка, будущий социальный работник, которая заглядывала мне через плечо. Молоденькая, с мятным дыханием и большими золотыми сережками. Очень симпатичная.
А теперь она с довольным и самоуверенным видом умчалась по коридору. Я понимаю, что смутил ее. Люди не станут ни с того ни с сего сбегать с довольным видом, если не испытывают смущения. Если все в порядке, то можно просто уйти.
Хорошо, что я могу пользоваться компьютером. Со мной занимался врач-трудотерапевт. Его зовут Стив, и полагаю, в этой истории он больше не появится. Но он был доволен, что я не пытался съесть клавиатуру и не выкинул еще чего-нибудь такого, чего они обычно боятся. Поэтому он разрешил мне пользоваться компьютером. Только