При её поведении… Кем она была до брака с бароном фон Мюкк? Да, прекрасный голос и выразительные данные, но ведь мы с вами прекрасно понимаем, что в закулисном мире это совершенно не гарантирует успеха. Деньги. Шикарные туалеты, бриллианты, дорогостоящие турне, лучшие гостиницы, – говорят, в Милане он скупил за свои деньги все цветы в городе и оплатил клаку, чтобы ей устроили овацию. Он покупает ей бенефисы, оплачивает оркестр. Кем бы она была, не будь она баронессой фон Мюкк? Голосистой хористкой? Теперь, получив такую славу, видимо, она считает, что более не нуждается в муже. У неё остаются деньги, драгоценности, титул, известность, обожатели. А за что мы ненавидим барона? Только за то, что он немец? Но этого недостаточно для того, чтобы ненавидеть его и сочувствовать Мелисанде. Она могла бы хотя бы из чувства благодарности выказывать ему большее уважение. О, если бы она вела себя несколько скромнее, не ввязывалась в отвратительные, неблагопристойные скандалы…
– Как вы правы, Сесилия. Вы удивительно благоразумны. А что, барон фон Мюкк сейчас в Лондоне?
– Да, насколько я знаю, – графиня вернулась к своему вышиванию вновь с выражением изумительного спокойствия.
Коронерский суд, назначенный лишь на третий день после убийства (в связи с неординарными его обстоятельствами), был, тем не менее, в значительной степени формальным и чрезвычайно кратким. Инспектор Гэйбл кратко и сухо изложил факты, медицинский эксперт высказал своё мнение о причинах смерти, которые и без того были очевидны, допросили свидетелей, и то не всех. Баронессу Фицгилберт освободили от дачи показаний, за неё коротко отчитался её адвокат, за князя Урусова представительствовал какой-то господин из посольских. Женщин также не стали слушать. Жюри практически не совещалось и вынесло однозначный вердикт, не проливавший никакого света на произошедшее. То, что Фицгилберта убили, было и так ясно, что неустановленным лицом – также не подвергалось сомнению.
Тем не менее, на суде было полно зрителей и журналистов. Инспектор Суон наблюдал за происходящим из последнего ряда и вообще держался так, словно дело его вовсе не касалось. Мисс Ива, сидевшая неподалёку, в плотной вуали, окутывавшей её маленький тюрбан густым туманом, с интересом рассматривала публику. Как только заседание закончилось, журналисты устремились к участникам процесса, особенно плотно обступив мадам Мелисанду фон Мюкк, явившуюся в суд в белом пальто и в огромной шляпе с цветами.
Баронессу Фицгилберт увели через боковую дверь, Суон быстро пошёл за ней, Ива также поторопилась за ними. Увидев её движение, Суон помедлил, придерживая дверь, пропустил её в служебный коридор суда и решительно захлопнул дверь перед самым носом юркого журналиста, который собирался проскользнуть за ними.
Баронесса сидела в небольшой судейской комнатке, рядом с ней стояло двое мужчин: один, поразительно похожий на покойного, – его младший брат. Рядом был и поверенный семьи, мистер Кук, тучный господин с тростью. Поверенный поприветствовал Суона:
– Я знаю, старший инспектор, что вы будете курировать это