забор, теперь наша трава…
– Ну, – протянул Фрэнк и поерзал на стуле, – он хочет помочь, как сосед соседу, а может, пытается впечатлить тебя.
Эмма не сдержала усмешки, вспоминая лицо Кадена, когда он пробормотал «абсолютно ничего».
– Нет, пап, ты не видел его лицо, когда он приходил пару дней назад.
Она подошла к камину и заметила, что тот заменен на электрический. Так, конечно, проще, но ей всегда нравилось потрескивание настоящих дров от настоящего огня.
– Я видел его после того, как ты уехала в Калифорнию.
Эмма закрыла глаза на несколько секунд, затем открыла и посмотрела на отца через плечо.
– Я знаю, что причинила ему сильную боль.
– Я бы сказал, ты едва не убила его.
Чувство вины с новой силой сжало сердце. Отец прав. Если бы она была мягче, чувствительней, если бы признала, что причиняет боль и себе, и Кадену, она бы точно не смогла уехать. А если бы она осталась, она бы продолжала мечтать о кино. Голливуд был не для нее, теперь она это знала. А может, ей просто не повезло…
– Ладно, пап, мне пора.
– Ты думаешь, я не представляю, чем пожертвовала мать, выйдя за меня и создав семью? – Отец тяжело вздохнул и покачал головой. – Она, как и ты, мечтала о сцене, но умерла, так и не реализовав свой талант. Я до сих пор сожалею об этом.
У Эммы защемило сердце, когда она увидела неизбывную боль в глазах отца.
– О, папа, мама так любила тебя, любила нас.
Он хмыкнул.
– Да, но это не значит, что она перестала думать о том, что могла бы уехать в Нэшвилл и попробовать петь на публику. – Отец погладил Молли по голове и продолжил: – Я рад, что ты попыталась, милая. Даже несмотря на то, что было больно и грустно отпускать тебя, я рад, что ты нашла силы следовать за мечтой.
Слезы защипали глаза. Эмма моргнула пару раз, сгоняя слезы. За окном свинцовые тучи не пропускали ни одного лучика солнца, холодный порывистый ветер гонял опавшую листву, октябрь вступил в свои права. Даже не верится, что неделю назад в солнечной Калифорнии единственным намеком на осень был латте с тыквенным сиропом на каждом шагу. А здесь, в Монтане, все говорило о том, что зима близка и неотвратима.
Как и разговор с Каденом.
«Абсолютно ничего».
Его голос звучал в голове, лишая надежды. Непросто вернуться домой и начать жизнь заново. Эмма и не надеялась, что будет легко. Она предполагала, что разговор с ним будет одним из самых тяжелых в ее жизни, но она и представить не могла, насколько сложно будет противостоять соблазну прикоснуться к нему. Его голос, его запах, его взгляд воскресили забытые чувства. Эмма думала, что буря переживаний после разрыва улеглась. Она ошиблась.
– Все наладится, – сказал отец.
Эмма повернулась к нему. Фрэнк усадил малышку лицом к матери. Ее сердце сжалось. Молли стала самым важным для нее человеком, и она была готова сделать все, что в ее силах, и даже больше, чтобы защитить. Она привезла малышку домой, потому что здесь о ней точно позаботятся, здесь ее полюбят.
– Ты найдешь свой путь, и я рад, что ты вернулась с дочкой, – заверил Фрэнк, и сердце Эммы в очередной