Близна поворачивается к полицейскому, который спрашивал его имя, и видит через его плечо, как Псина кидается к шприцу, закатившемуся в угол. Бог знает, как она его углядела; он все равно пустой – но в ее воображении он заполнен вожделенным раствором до самых краев. Крики, топот тяжелых ботинок.
– Стой на месте, блядь!
Мальчишка-полицейский рывком вытаскивает пистолет, целится в Псину. Шимон срывается с места, несется в сторону выхода, задевает Близну плечом. В это мгновение раздается выстрел, второй, третий.
– Охуел?! – кричит кто-то.
Грудь Близны прошивает боль, он падает на колени, упирается руками в стену, но от этого еще больнее. Он откидывается на спину и встречается взглядом с лежащим на полу Шимоном. Его взгляд ничего не выражает, открытые глаза – словно матовое стекло. Озерцо крови становится все шире и шире, кровь растекается по бетону, в ней тонут столбики сигаретного пепла, обрезки волос, крошки чипсов. Псина бьется в руках одного из полицейских, визжит, но ее голос все дальше и дальше, будто кто-то медленно убавляет звук.
Парень в очках сидит, прислонившись к стене, обхватив себя руками, словно ему очень холодно и он никак не может согреться. Его коллега сует ему сигарету в зубы, тот неумело затягивается, кашляет.
– Хуле ты стал в них палить?
– Она шприц взяла… Если бы она его воткнула в кого-нибудь? На нем столько заразы, я не хотел… А потом этот дернулся… Я не хотел… Не хотел! – Он кричит и плачет, сотрясаясь всем телом, очки падают на пол, но он этого не замечает. Бритый чувствительно хлопает его по щекам, пока он не замолкает и не упирается лбом в колени, пряча зареванное лицо.
– Послал бог коллегу… А я говорил, что сопляку рано пока на задержания ездить, зеленый еще. Что с этими делать?
– Этого в морг… Этих двух в больницу… Притон, блядь… Два пацана и девка.
– Ты бы по-другому запел, если бы у тебя дети были. Недавно такого, как этот, – полицейский кивает на тело Шимона, – у Эвкиной школы взяли. Сссука… Они же детям это говно продают.
За окном слышны звуки сирены скорой помощи. Близна лежит на полу, разглядывая потолок. Может быть, он видит его в последний раз. Пятна на побелке танцуют и меняют цвета, словно лучи стробоскопа на дискотеке.
– Как там второй, не подох еще?
Над ним склоняется лицо полицейского: оно одновременно и далеко, и очень близко. Близна видит морщинки вокруг его глаз, чувствует запах табака. Потом резкость пропадает: все становится ярким и расплывчатым, как во сне.
– Не подох. Югослав сказал, молодой – варщик.
– Посмотри пальцы.
– Обожженые.
– Значит, точно варщик. Оставить бы его здесь, пока сам не зажмурится.
– Да и так дохуя бумажек писать придется.
На Близну накатывает усталость. Он закрывает глаза и проваливается в сон.
Он снова в Убежище. По-хозяйски проходит на кухню, наливает стакан воды из крана, выпивает залпом. Вода такая холодная, что ломит зубы. Он садится на стул, опускает голову в ладони, проводит пальцами по щетине на черепе и ждет. Ждет.
Близна