руки и ноги. Половинка халата ниспадала, обнажив белые трусики и спелую грудь с внушительным соском на почернелом в темноте пятачке. Она была пьяна и доступна, как «Капитал» Маркса в районной библиотеке.
Этот пейзаж врезался в мозг и душу странствующего ловеласа, и он твёрдо решил пополнить его своей романтической натурой. Светлана, будто предчувствуя это, определила полу халата золовки на место.
Блудливая парочка забралась на вторую полку, чтобы в человеческих условиях завершить начатое. Любвеобильная пассажирка стянула с себя трусы, что уже успел сделать любовник, раскинула ноги так широко, будто туда должен был заехать бульдозер.
…На сей раз грешники разрешились одновременно. Светлана также была пьяна и стала засыпать с членом во влагалище.
Жульдя-Бандя перебрался на противоположную полку. Заснуть он не имел права: ни как странствующий женолюб, ни как гражданин, ни как человек, ни как мужик, в конце концов. К тому же пола халата Зинаиды снова обрушилась, обнажив зовущую, кричащую, манящую грудь.
Рубинового цвета халат вспыхивал от света одиноких фонарей на полустанках, и создавалось впечатление, что она лежит в луже крови. Это возбуждало ещё больше.
Наш ветреный повеса около получаса наслаждался пейзажем. Светлана посапывала − обнажённая и доступная, но этот плод уже был сорван с чужой ветки, и хотелось вкусить райского яблочка с соседней яблони.
Жульдя-Бандя спустился вниз. Бесцеремонно вторгся в райские заросли, сокрывающие желанную пещеру. Прильнул губами к соску. Фунтик что-то промычал, будто выказывая недовольство. Вибрирующими движениями пальца стал тревожить клитор. Зинаида в полусне инстинктивно раздвинула ноги. Жульдя-Бандя, не церемонясь, залез на неё.
Поправ членом трусики, вторгся в райские владения. Пьяная полусонная женщина хаотичными движениями таза выказывала своё непротивление и даже желание. Справившись с нехитрыми обязанностями человеческого самца, бродячий Казанова снова залез на вторую полку. Алкоголь и усталость стреножили веки, и он, с чувством выполненного долга, погрузился в сладкую дрёму….
Глава 4. Гастролёры в Северной Венеции − городе белых ночей
…Северная столица с южным гостеприимством встретила гастролёров. Голубое небо с редкими огрызками рваных туч, жаркое летнее солнце, с нетерпением разгорячённого любовника раздевшее холодных, меркантильных, практичных питерчанок, приняли незваных ветреных гостей.
Попутчицы, в объятиях любящих мужей, растворились в людской каше. Оставили о поездке лишь нечаянные воспоминания, чтобы в старости потчевать проклятую ненасытную ностальгию.
На выходе из вокзала на друзей напала дружная стайка пожилых сограждан с предложением гостиничных услуг на дому, при этом, непременно, в самых живописных районах города. Ушлые и хитрые квартиросдатчики умудрялись свои трущобы времён царя Гороха, с деревянными перекрытиями, сдавать, наделяя их сомнительными историческими ценностями.
Отъявленному