отопительные батареи.
После четвёртого или пятого удара Лунин потерял сознание, а озверевший Поляков схватил его за ноги и потащил по коридору, громогласно заявляя, что выбросит негодяя на растерзание диким псам; голова Лунина бессильно моталась из стороны в сторону, оставляя за собой густой кровавый след. Отчаянную попытку отбить Лунина предприняли его друзья Самсонов и Дугин, но с нашей стороны не дремали Жуков, Колобков и Бородин: они бросились наперерез спешащим на помощь мальчикам, сбили их с ног и стали злобно пинать.
Схватка (а если быть точнее, то жестокое избиение) прекратилась только после вмешательства классного руководителя 1 «а» Татьяны Евгеньевны Торбиной и нашей Натальи Михайловны: Лунина отобрали у Полякова и отнесли в лазарет, Полякову надавали подзатыльников, но он снёс эту экзекуцию стоически. Позже выяснилось, что он успел вытащить из кармана своей жертвы новенькую хрустящую трёшку, а по сравнению с таким богатством несколько затрещин ничего не значили.
Но вот порядок был восстановлен, и мы заняли свои места. Как только я достал пейзаж с кремлёвской стеной, ко мне сразу же подскочил, округлив глаза, Руслан Куликов из 2 «б». Тыча в сувенир пальцем и заикаясь от волнения, он затараторил: «Ай-яй-яй, красота-то какая! Диво-то какое! Мне нужно… Мне нужно! Сколько просишь?» Признаться, я немного струхнул, потому что назвать это унылое изображение «красотой» и «дивом» мог только человек с серьёзными отклонениями в психике. Но, вспомнив, как Поляков только что лихо расправился с Луниным, и решив, что если безумный Куликов набросится на меня, кто-нибудь из наших обязательно вступится, брякнул: «Рубль!»
Куликов полез в карман, выудил пригоршню мелочи и стал судорожно выкладывать монетки на стол: «Вот, вот, считай… Считай, я не умею… Сколько тут у меня?». У него было 95 копеек, о чём я и сообщил. Руслан издал печальное хныканье, схватил себя за волосы и вдруг резко наклонился вперёд; я подумал, что он хочет укусить меня, и отпрянул, но тревога оказалась ложной. Второклассник не полез кусаться, а стал биться лбом об стол, надрывно приговаривая: «Ай, не хватает! Не хватает… Что же делать? Мне без этой картинки не жить! О-о-ой!!!». «Я уступлю её за 95 копеек», – сказал я осторожно. Куликов перестал блажить и, не веря своим ушам, уставился на меня покрасневшими глазами. «Давай сколько есть», – повторил я. Руслан придвинул ко мне кучку монеток, я вручил ему «диво», он благоговейно принял его, долго-долго смотрел, потом вдруг рухнул на колени и принялся покрывать хреновину поцелуями. Так, на коленях, он и пополз по направлению к своему классу, то воздевая сувенир над собой, то прижимая к сердцу, то в очередной раз приникая к нему губами. При этом он издавал какие-то нечленораздельные, но явно восторженные звуки.
Убрав деньги во внутренний карман форменного пиджака (там уже лежали бумажный рубль и две монетки по пятнадцать копеек, выданные дома), я вылез из-за стола-прилавка с целью прогуляться по торжищу. Моё место сразу же заняла Оля Синёва, деловито