реакции.
– Это парень, которого я ударил. Где он?
Ответа не последовало.
Горячка его уже почти прошла, и по телу разлилось отвратительное, тошнотворное ощущение боли. Наконец – Саймон понятия не имел, сколько прошло времени, – Хейс и высокий белый полицейский, на бейджике которого было написано «Уайт», подняли его на ноги и потащили к патрульной машине. Сунули на заднее сиденье, Уайт сел за руль, а Хейс рядом с ним. Держа в руке бумажник Саймона, Хейс повернулась к нему:
– Итак, что произошло, мистер Грин?
– Я разговаривал со своей дочерью. Ее парень встал между нами. Я попытался обойти его…
Саймон замолчал.
– И что же? – поднажала она.
– Вы посадили ее парня? Прошу вас, помогите мне найти мою дочь.
– И что же?
Саймон, конечно, психанул тогда, но сумасшедшим он не был.
– Мы с ним повздорили.
– Повздорили?
– Да.
– А подробнее?
– Подробнее о чем?
– Из-за чего вы повздорили?
– Сначала из-за моей дочери, – попытался объяснить Саймон. – Ее зовут Пейдж Грин. Ее парень – я в этом уверен – удерживает ее против воли, его зовут Аарон Корвал. Я пытался спасти ее.
– Мм… хм… – задумчиво протянула Хейс. – Значит, вы ударили бездомного?
– Я ударил… – Тут Саймон заставил себя замолчать, он понял, что так будет лучше.
– Итак, вы ударили… – снова поднажала Хейс.
Саймон продолжал молчать.
– Хорошо, так я и думала, – сказала Хейс. – Вы весь в крови. Кровь даже на вашем дорогом галстуке. В «Гермесе», небось, покупали?
Это так и было, но Саймон больше ничего не отвечал. Рубашка его была все еще застегнута на все пуговицы, галстук завязан идеальным узлом.
– Где моя дочь?
– Понятия не имею, – ответила Хейс.
– Тогда я больше ничего вам не скажу… пока не поговорю со своим адвокатом.
– Как вам будет угодно.
Хейс повернулась к нему спиной и больше ничего не сказала. Саймона отвезли в пункт скорой помощи в Маунт-Синай[7] на Западной Пятьдесят девятой улице, неподалеку от Десятой авеню, где его тут же отправили на рентген. Врачиха в шапочке без полей и с виду такая молоденькая, что ее, наверное, не пускают в кино на фильмы категории R, наложила ему на сломанные пальцы шины и зашила раны на голове. Сломанные ребра, как она сказала, «сами срастутся, надо лишь месяца полтора избегать резких движений».
Все остальное происходило стремительно, как в абсурдистском фильме: его отвезли в следственный изолятор на Сентер-стрит, 100, сфотографировали анфас и в профиль, сняли отпечатки пальцев, сунули в камеру. Разрешили сделать звонок – ну все как в кино. Саймон хотел позвонить Ингрид, но передумал и позвонил шурину Роберту, ведущему адвокату Манхэттена.
– Я немедленно кого-нибудь для тебя найду, – сказал Роберт.
– А сам что, не возьмешься?
– Криминалом я не занимаюсь.
– Ты что, серьезно думаешь, что мне нужен адвокат