не стану смотреть.
Скоро подсядут попутчики
С разными марками вин.
Нужно от случая к случаю
Дать передышку любви.
Просто с тобою устали мы.
Тщетный упрёк обречён.
В том, что надежды растаяли,
Осень совсем не причём…
«Я вообще не умею писать ни стихов…»
Я вообще не умею писать ни стихов,
Ни поэм, ни любовных баллад.
Я умею молчать. Слушать голос ветров,
По ночам пронизающих сад.
Слабый шорох листвы, лёгкий шелест реки,
Щебетанье крылатых пичуг
На ладони распахнутой настежь руки
И дождя уходящего стук.
Стук колёс, стук печальных и нежных сердец.
Мимолётность серебряных струн.
Просто слушать. И это окажется здесь,
На страницах тетради, к утру.
Блеск свечи, след пера постепенно слабей,
Неземные созвучья тихи.
Я умею писать только письма к тебе —
Но ведь это совсем не стихи…
«Хочу ли я писать…»
Хочу ли я писать
О том, что ждёт читатель,
Кого-нибудь спасать,
Накопленное тратить,
Предать себя суду,
Играть по чьим-то нотам
У многих на виду?
Нет, я хочу всего-то
Расслабиться и жить
В тиши уютных комнат,
О давних и чужих
Не думать и не помнить,
Бродить по вечерам
По парковым аллеям,
Входить в спокойный храм,
На миг душой светлея,
Искать саму себя,
Смотреть на дым и трубы
И целовать тебя
В заснеженные губы…
«Всё проникнуто этим мотивом…»
Всё проникнуто этим мотивом.
Мир как заболевает тоской.
Монотонно проследуют мимо
Поезда-облака над рекой.
Листья падают на тротуары,
Обнажая сухие кусты.
Разбиваются чайные пары,
Совершенно как я и ты.
Строки с болью толкаются в сердце —
Значит, скоро опять потекут
На обрывки измятых салфеток,
Очищая хрустальный сосуд,
Чтоб искрился невидимым светом.
Для ночных чаепитий пока
Достаю с дальней полки буфета
Потускневший дорожный стакан.
Знаю, где-то и ты, обжигаясь,
Наливаешь в такой кипяток.
Несмотря на листву под ногами,
Каждый всё-таки не одинок…
«Расстаться, а потом опять сойтись…»
Расстаться, а потом опять сойтись,
Опять вернуться к самому началу,
Где чист в моей тетради первый лист,
А сердце сочно, сладостно и ало.
Горчит зола, огонь почти угас.
Но ты сейчас не задавай вопросов,
Конец