Эти дни посвящены уже не человеческому покаянию, а воспоминанию о последних днях жизни Христа. Седьмое воскресенье – Пасха.
Наше внимание привлекает тот факт, что в неделю пятой седмицы Великого поста церковь особо чтит память преподобной Марии Египетской[120]. В 1206 г. этот праздник пришелся на воскресенье 19 марта. В Древней Руси известен обычай, когда светские люди принимали схиму за несколько часов, если не минут, до своей кончины. Мы не ошибемся, если предположим, что именно так поступила княгиня, приняв имя соименной ей святой в качестве схимнического. Произойти это могло только в 1206 г., поскольку годом ранее Пасха приходилась на 10 апреля. Если это так, то Мария – это ее имя в схиме, а Марфа – монашеское.
Что же касается разночтений источников относительно монашеского имени княгини (Марфа или Мария), то здесь следует учитывать одну особенность русского Средневековья. Если человек принимал схиму или монашеский постриг незадолго до смерти, либо принял тайно, его чаще называли по предыдущему имени. Пожалуй, самый известный пример – внук Марии, Александр Невский, в схиме Алексий, но которого все знают под его прежним именем.
Еще при жизни Марии основанный ею монастырь стал усыпальницей представительниц правившей в Северо-Восточной Руси династии. Впоследствии здесь же постриглась и была погребена вторая жена Всеволода Большое Гнездо Анна, с которой он сочетался в 1209 г. (она была дочерью витебского князя Василька Брячиславича). В середине XIII в. тут были похоронены: супруга Александра Невского княгиня Александра (умерла в 1251 г.), их дочь княжна Евдокия, а также его вторая супруга Васса – мать князя Даниила Московского[121]. Отсюда и второе название монастыря – Княгинин.
В середине XIII – начале XV в. обитель пользовалась вниманием потомков правящей династии великого князя Ярослава Всеволодовича, которые нередко называли своих дочерей Мариями. Особую духовную связь с Княгининым монастырем имела великая княгиня Евдокия Дмитриевна (супруга московского князя Дмитрия Донского), которую часто сравнивали с Марией. Старшая сестра Евдокии была наречена Марией, так же как и одна из дочерей Евдокии, и ее внучка (дочь великого московского князя Василия I). По-видимому, это была суздальская семейная традиция.
Затем известия о Княгинином монастыре исчезают из летописей и других исторических актов вплоть до начала XVI в. Это было связано с тем, что в начале – середине XV в. основанная Марией обитель запустела. Большой урон ей нанесли внезапное нападение на Владимир в 1410 г. рати нижегородско-суздальского князя Даниила Борисовича и ордынского царевича Талыча, последующая феодальная война второй четверти XV в. В результате пожара Успенский собор монастыря обрушился.
Считается, что деятельность монастыря возобновилась лишь на рубеже XV–XVI вв., поскольку в грамотах Василия III 1512 и 1520 гг. он называется «новым». По предположению одного из крупнейших специалистов по древнерусской архитектуре Н.Н. Воронина, Успенский собор был перестроен в конце XV – начале XVI в.