и отчасти утихомирилась, я без охоты собрала кошмарные бумаги и отправилась в деловую обитель, тяжко вздыхая по пути, словно кабинет был не личный, а стоматологический. Процедура предстояла аналогичная, если не хуже.
Звонок друга Вали поутру постепенно обрастал разъяснениями, правда, довольно туманными. Что касается доброго совета, высказанного другом Пашей по дороге в Страсбург, то к его рекомендации добавились веские аргументы. Элла тоже приложила руку, спонтанная реакция девушки прозвучала донельзя убедительно, хотя излишне Моционально. Тем не менее, усаживаясь в кресло на шарнирах и раскидывая копии с протокола, как пасьянс, я машинально отдала должное мастерству старого друга Вали. Он давно возглавлял успешное сыскное предприятие, вследствие чего располагал хорошим знанием предмета и людской психологии в частности.
Утренним вызовом Валентин дал понять, что дело предстоит серьёзное, присланная пачка бумаг предупреждала мои возражения о нехватке времени или сил, давала понять, что хуже не будет, поскольку некуда, также демонстрировала откровенность друга Вали. Мол, вот какое дело, откажись, если сможешь, я при таком вот букете. Пока заинтересованные стороны сыграли 0:0. В очередной раз тяжко вздохнув, я принялась за присланные документы, потом передумала, снялась с парадного кресла во главе стола и перенесла работу на столик в углу, с видом на фрагмент фантомного сквера.
В реальности сквера не существовало, заросли кустов и пара тополей обитали подле дома и скамейки, далее простирался пустырь с бурьяном, но с верхнего этажа видимость получалась достаточно убедительная. Пустырь с бурьяном оставались за рамками окна, и сквер представал в иллюзорной прелести, особенно во времена цветения сирени, летом оба куста оказывались при пышных белых и лиловых гроздьях. Цветение происходило под моим окном, и возносилось далеко над всеми желающими приобщиться к даровым букетам, снизу сирень не выбрасывала стеблей, наверное, после множества негативных опытов. Меня кружевное лиловое марево вдохновило на сочинение условной японской танки, далее скромные поэтические опыты варьировались в соответствии с сезоном.
Под моими окнами сирень
Грозди льются сверху
Лето
Под моими окнами сирень
Листья льнут к ветвям
Осень
Под моими окнами сирень
Белые цветы осыпались
Зимний сад
Под моими окнами сирень
Под зелёным дымом спят цветы
Весна
Таким замысловатым образом я приветствовала себя при входе в деловую обитель, получая при том удовольствие, не сопоставимое с качеством поэзии. Однако тем утром листья уже распустились, но цветов ещё не было, поэтому невзирая на явившуюся необходимость, сезонные стихи не пришли, увы, «гений и злодейство – две вещи несовместные». И без помощи сиреневой поэзии я взялась за жуткие бумаги. Плохо…
3. Жуткие бумаги (копия с копии)
(Изложение)
1) В середине мая сего