видал Бананового Короля в гробу. «Пока ты не осознаешь важности Бананового Короля, ты абсолютно ничего не будешь знать о человеческих вещах в этом мире», – решительно сказал Реми.
В бухте стояло старое ржавое грузовое судно, которое использовалось в качестве бакена. Реми горел желанием погрести, поэтому как-то днём Ли Энн собрала завтрак, мы взяли напрокат лодку и поплыли туда. Реми захватил с собой несколько инструментов. Ли Энн разделась догола и легла загорать на мостике. Я смотрел на неё с кормы. Реми спустился вниз, в котельное отделение, где бегали крысы, и стал выстукивать медную обшивку, которой там не было. Я сидел в полуразбитой кают-компании. Это было старое, старое судно, когда-то красиво обустроенное, с растительным орнаментом и встроенными рундуками. Это был призрак джек-лондоновского Сан-Франциско. Я задремал на солнце. В кладовке бегали крысы. Когда-то здесь обедал голубоглазый морской капитан.
Я присоединился к Реми в нижних внутренностях. Он дёргал за всё, что мог. «Ничего особенного. Я думал, здесь будет медь, я думал, здесь будет хотя бы пара старых гаечных ключей. Это судно разграблено кучкой воров». Оно стояло в бухте годами. Рука, укравшая медь, уже не была рукой.
Я сказал Реми: «Я хотел бы переночевать на этом старом корабле, когда придёт туман, и он скрипит, и ты слышишь завывание бакенов».
Реми был поражён; его восхищение мною удвоилось. «Сал, я заплачу тебе пять долларов, если ты наберёшься смелости это сделать. Ты ведь понимаешь, что эту штуку могут преследовать призраки старых морских капитанов? Я не только заплачу тебе пять, я отвезу тебя на вёслах туда и обратно, соберу обед и одолжу одеяла и свечи. «По рукам!» – сказал я. Реми побежал сказать об этом Ли Энн. Я хотел приземлиться прямо в неё, спрыгнув с мачты, но я сдержал своё обещание. Я отвёл от неё глаза.
Тем временем я стал чаще ездить во Фриско; я перепробовал всё, как написано в книгах, чтобы провести ночь с девушкой. Я даже просидел с девушкой в парке на скамейке всю ночь до рассвета, но безуспешно. Она была блондинкой из Миннесоты. Здесь было много пидоров. Несколько раз я приезжал в Сан-Франциско со своим пистолетом, и когда пидор подходил ко мне в туалете при баре, я вынимал пистолет и говорил: «А? А? Что ты скажешь?» Он сваливал. Я никогда не понимал, зачем я это делал; у меня были знакомые пидоры по всей стране. Это было всего лишь одиночество Сан-Франциско и тот факт, что у меня был пистолет. Я должен был его кому-то показать. Я прошёл мимо ювелирного магазина, и у меня внезапно возникло желание выстрелить в окно, схватить лучшие кольца и браслеты и бежать, чтобы отдать их Ли Энн. Тогда мы могли бы вместе бежать в Неваду. Для меня настало время покинуть Фриско или сойти с ума.
Я написал длинные письма Дину и Карло, которые теперь были в хижине Старого Быка в Техасской низине. Они сказали, что готовы присоединиться ко мне в Сан-Фране, как только то-и-это будет готово. Тем временем все начало обрушиваться с Реми, Ли Энн и мной. Пришли сентябрьские дожди, а с ними и жаркие речи. Реми полетел