пошёл посидеть на автобусной станции и это обдумать. Я съел ещё один яблочный пирог и мороженое; это практически всё, чем я питался по всей стране, я знал, что это питательно и уж точно вкусно. Я решил рискнуть. Я сел на автобус в центре Давенпорта, понаблюдав полчаса за официанткой в кафе на автостанции, и поехал на выезд из города, но в этот раз возле заправок. Здесь гремели большие грузовики, и через две минуты один из них тормознул для меня. Я побежал к нему со всей своей рыдающей душой. И что за водитель – большой, грузный водитель грузовика со сверкающими глазами и хриплым грубым голосом, он просто хлопнул и вдарил по педалям, и погнал свою махину и почти не обращал на меня внимания. Так что я смог малость отдохнуть своей уставшей душой, ведь одна из самых больших проблем автостопа – это необходимость разговаривать с бесчисленными людьми, чтобы они поняли, что не ошиблись, когда тебя подбирали, и почти развлекать их, а это большой напряг, когда ты едешь так всю дорогу и не планируешь спать в отелях. Чувак заорал над ревущим движком, и мне надо было заорать ему в ответ, а потом мы расслабились. И он гнал её прямо в Айова-Сити и выкрикивал мне самые смешные истории о том, как он обходил закон в каждом городке с несправедливым ограничением скорости, повторяя снова и снова: «Этим проклятым копам не догнать мою жопу!» И только мы въехали в Айова-Сити, он увидел сзади нас другой грузовик, и поскольку в Айова-Сити ему надо было свернуть, он мигнул задними фарами другому парню и тормознул, чтобы я соскочил, что я и сделал со своей сумкой, и другой грузовик, признав этот обмен, тормознул для меня, и снова, во мгновение ока, я сижу в другой большой высокой кабине, всё готово, чтобы ехать сотни миль через ночь, и вот я счастлив! И новый водитель был таким же безумным, как прежний, и так же орал, и всё, что мне надо было сделать, это откинуться назад и катить дальше. Теперь я мог видеть Денвер, как смутный мираж впереди, как Землю Обетованную, далеко под звездами, за прерией Айовы и равниной Небраски, и я мог видеть великолепный Сан-Франциско поверх всех пределов, как алмазы в ночи. Пару часов он гнал вперёд и трепался, а затем в одном городке в Айове, где несколько лет спустя нас с Дином остановили по подозрению в том, что наш Кадиллак был краденым, он поспал в кресле несколько часов. Я тоже вздремнул и прогулялся вдоль одиноких кирпичных стен, освещенных единственным фонарём, где прерия набухала в конце каждой маленькой улицы, и запах кукурузы был как ночная роса.
Он проснулся на рассвете. Мы взревели, и час спустя дым Де-Мойна показался впереди над зёлеными кукурузными полями. Теперь ему надо было позавтракать, и он хотел сделать это по-простому, поэтому я отправился прямиком в Де-Мойн, примерно в четырёх милях, меня подвезли туда двое юношей из университета Айовы; и было так странно сидеть в их новой брендовой уютной машине и слышать, как они говорят об экзаменах, когда мы плавно ехали к городу. Теперь я хотел проспать целый день. Поэтому я пошел в Y, чтобы взять комнату; у них её не было, и я инстинктивно