прямую кишку?
– Ну! – Известно, что на Урале это междометие обозначает «да».
– Тут в палате надо еще одному дяденьке поставить. Возьмешь в перевязочной. Да не забудь шланг полОжить между двумя грелками!
– Зачем?
– А затем, чтобы физраствор тёплым был, а то все как клизьмой выскочит! Да капли медленно поставь! Тогда всосется.
Таким способом в 1952 году восполняли объем циркулирующей жидкости у послеоперационных больных. Вторым методом было введение одного – полутора литров раствора под кожу бедра, от чего окружность его увеличивалась чуть не вдвое. Это было так больно, что сестры чаще всего прибегали к первому приему. Несколько позже догадались вводить жидкости внутривенно. Лекарственные среды наливали в полулитровые ампулы с двумя носиками с обеих сторон. Они были многократного пользования. От частого кипячения носики их были хрупкими и при насаживании резиновых грубых шлангов отламывались, что часто влекло за собой травмы пальцев. В коридорах и предоперационной на электрических плитках стояли большие стерилизаторы, в которых кипятили стеклянные многоразовые шприцы Люэра, иглы разных размеров и резиновые трубки. В первый же день Аня увидела, что заведующая подошла к сестре, занятой стерилизатором, достала из него резиновый шланг и пропустила его между пальцами. Из просвета на всю длину трубки показался сварившийся тромб. Ничего не сказав, заведующая прошла в ординаторскую. Аня поняла, что трубка предназначалась для капельницы. Это был один из первых уроков, которых предстояло ещё очень много.
Следующим сильным впечатлением стала необходимость вскрытия гнойника на шее. В отделении работали два врача: бывший фронтовик лет сорока и ассистент кафедры лет тридцати. Оба великолепные хирурги. Они решили начать прямое обучение девицы и отвели её в перевязочную. Там хозяйничала Настенька, женщина неопределенных лет малого роста и огромного опыта. Воспалительная опухоль располагалась на шее в проекции сонной артерии. На Аню надели стерильные перчатки размером не менее восьмого. Они съезжали с руки, а пальцы болтались на 3 – 4 сантиметра. Мокрый люэровский шприц скользил в руке, новокаин из бутылочки с этикеткой никак не набирался. Тогда решили, что кожу лучше заморозить в буквальном смысле, и побрызгали из ампулы хлорэтилом. Иней на коже показал, что эффект достигнут, Аня взяла скальпель и прицелилась над сонной артерией.
– КУДА? – Рявкнули в две глотки учителя. Аня с перепугу уронила скальпель. Ей объяснили, что разрез должен быть сбоку, подальше от артерии. Обошлось без смертоубийства. От дальнейших манипуляций в первый день воздержались. Надо было заполнять документацию, главной единицей которой была история болезни. Аня огляделась вокруг, где бы притулиться к поверхности и найти ручку-вставочку и чернильницу.
Писать истории болезни следовало бы в ординаторской. Она помещалась в самой маленькой комнате на втором этаже. Там стояли одна кровать