нежные, но чистые, прозрачный воздух, заполненный только нашими ожиданиями. Дорога, а точнее, узенькая тропинка, проходила сначала по каменистой пустоши с редкими чахлыми кустиками, и этот отрезок пути мы преодолели довольно быстро. Затем пришлось углубиться в лес, и хотя пройти оставалось лишь чуть больше половины дороги, мы потратили на нее около часа. Солнечный свет сильно скрадывала густая листва и переплетение веток, корней, лиан. Приходилось передвигаться медленно и осторожно – после жизни в каменных ровных джунглях наши тела не были достаточно натренированы для ходьбы по джунглям настоящим. Приходилось выбирать место для каждого шага, мириться с неровностями почвы, отодвигать в сторону ветви растений. Я первый раз в жизни был в лесу и смотрел по сторонам, ошеломленный диким и неорганизованным, но при этом все же гармоничным нагромождением древесных стволов, ветвей, кустарника, корней, то и дело выскакивающих под ноги поваленных деревьев. А сколько оттенков зеленого! От легкомысленного светло-травяного до глянцевого густо-оливкового. Невероятно, как разнообразна природа, ведь ни один листик, ни одна травинка не повторяются, они уникальны по форме и изгибам, хоть и окружены тысячами и миллионами себе подобных. Совершенное отсутствие прямых линий и прямых углов поражало и даже пугало своей непривычностью: никаких ровных каменных стен, никаких прямых стрел магистралей, никакой ровной поверхности оргстекла. Наоборот, все ассиметричное, беспорядочно упорядоченное по каким-то своим законам, стремящееся вверху, к солнцу, умирающее тут же и дающее своим прахом жизнь новому, дикое и …живое.
Беспорядочный поток моих мыслей, подпитываемых эндорфинами в крови, немного успокоился, когда мы наконец дошли до места встречи, или стоянки. По сути, это была искусственная поляна, место пустой земли, вокруг и над которой все также бушевала растительность. Но ее невозможно было спутать с чем-то другим благодаря ориентиру из нашего мира – когда-то здесь потерпел крушение древний квадролет. Его остов был крепко зарыт в землю под неестественным углом – видимо при падении он как-то перевернулся носом кверху и вошел в землю задней частью. Лопасти винтов отсутствовали, то ли их оторвало в момент аварии, то ли они истлели позже, но от машины осталась только кабина и фюзеляж. Со стороны казалось, будто квадролет, как огромная уродливая рыбина, выныривает из земли ввысь, но не может преодолеть земного притяжения.
Со временем около искореженного трупа летательного аппарата построили небольшую металлическую хижину – именно в ней нам и предстояло провести сегодняшний день и, возможно, ночь. Хижина, больше похожая на отсек для хранения грузов, была непривлекательным и чисто функциональным параллелепипедом. Макс открыл кодовый замок, потянул на себя дверь, и та открылась. Внутри было пыльно, затхло, прохладно. Хижина была без окон, но с тусклым освещением, работающим от солнечных панелей на крыше. Внутри стояли несколько стеллажей для хранения собранных образцов