каникулах. Мир держался на шатком компромиссе, сломить который могло одно неосторожное слово.
…Переступив порог квартиры с коммунальными платежками, он положил бумажки на тумбочку и выронил ключи. Хрустя позвонками, стянул ботинки, забросил в стиральную машину носки, вымыл руки жидким мылом, выпил воды из графина и плюхнулся на кровать, забыв про пельмени и пряники. Он даже не храпел, переворачиваясь с боку на бок, лишь когда затекали ноги, и щемило в пояснице.
В утомленный мозг прокрадывалось отсутствие перспективы. Казалось, он слишком мало достиг в свои годы. Что теперь маячит на горизонте? – весьма спорный вопрос, а полноценно жить хотелось сейчас. Наверно, так проявляется кризис среднего возраста. Без седины и бесов в штанах. Максим отдавал себе отчет, что совершенно не ищет развития, а привык час за часом сидеть и ждать у моря погоды. Пуская жизнь на самотек, он забыл, что такое усилие воли. Как приручить ее и приспособиться к текущим обстоятельствам, он не знал. Вроде бы ничего плохого не намечалось: стабильный заработок, выплаченные кредиты, сын в пешей доступности, свобода, отсутствие обязательств и верная любовница на подхвате. Он не испытывал угрызений совести и беспричинных страхов, последний раз наделав в штаны перед майскими праздниками, когда по ошибке ему позвонил коллектор.
В любовных коллизиях он предельно запутался. Иногда собирался вернуть покинутую супругу, улавливая наличие непререкаемой ненависти, а иногда даже надеялся, что еще ее любит, а может быть, любит и она. В водовороте сомнений он чуть не набирал ее номер, чтобы взорваться в приступе мучительной ностальгии. Сиюминутное заблуждение проходило бесследно, когда он понимал, как с ней сложно, как нереально донести элементарные вещи.
С подругой происходили вовсе занимательные метаморфозы. Не было любви, и не было страсти, а только житейская дружба, основанная на физике, легкой симпатии и городском одиночестве. Максим не собирался подолгу копаться в душевных невзгодах и мучиться проблемой выбора, предпочитая привычно существовать, разумно полагая, что всерьез нужно переживать только о Женьке, забывающего образ настоящего папы.
Так нельзя! – рассуждал он. Так неправильно! У ребенка должен быть отец! Но что предпринять, когда Ульяна настроена против, когда бесконечные смены не оставляют свободного времени, когда проще сослаться на занятость, чем сказать «Прости!» и обнять сына, прошептав: «Я рядом!» Сжать его пальцы в кулак и прислонить к своей черствой ладони. Рано или поздно придется пойти ва-банк, а пока война с бывшей отложена в долгий ящик, спрятанный на необитаемом острове личной жизни.
…После короткой передышки наступило следующее дежурство. Нагруженный контейнерами со свежими бутербродами с ветчиной в дряблой спортивной сумке, Максим появился на проходной раньше положенного регламента, успев застать выжатых как лимоны сменщиков.
Переодевшись, он расположился на кушетке с чашечкой кофе со сливками. Сегодня он