крайней из них, затем набрал в легкие побольше воздуха и нырнул в направлении к сборщику мусора.
Воздух в легких кончился. Но Олег чувствовал: рано подниматься на поверхность, могут заметить с пирса. Удушье раздирало грудь, кровь стучала в висках, но он сделал еще несколько сильных гребков под водой. Теперь, кажется, было можно… Едва сдерживая желание быстрее вынырнуть и глотнуть воздуха, он осторожно всплыл. Мусорщик уже закрывал его от наблюдателей с пирса.
Давыдов приблизился к борту неуклюжей посудины вовремя – левую ногу уже сводило.
Он с трудом подтянулся и вполз на металлическую решетчатую палубу. Не поднимаясь на ноги – могли заметить с пирса – добрался до небольшой рубки. Дверь в нее не была заперта. Олег открыл ее. В рубке было тепло и относительно безопасно. Первым делом Олег посмотрел в сторону пирса. Он увидел, как вели под руки к стоявшей на причале машине Рекса, как садился в машину Кунин.
«Меня больше не ищут? – мысленно спросил он себя. – Или это попросту уловка? И что все это значит? Кто Борис на самом деле?» Но сейчас надо было подумать о себе. «Раздеться и выжать одежду, – решил Олег. – А потом будет видно…»
– Значит, говорите, что выходные дни не пропали даром? – сказал генерал Третьяков, когда полковник Митрошенко пришел к нему в кабинет, чтобы доложить о первоначальных следственных действиях, предпринятых его группой в связи с событиями на границе.
– Конечно, – ответил Анатолий Станиславович, – по горячим следам старались идти. И мы, и пограничники. Так что за вами отгул за воскресные дни, Лев Михайлович.
– Будет, будет нам всем отгул, дорогой полковник. Когда на пенсию выйдем… Ну да ладно. Личность угонщика и убийцы водителя трейлера установили?
– Еще до того, как Информационный центр дал нам необходимые сведения по отпечаткам пальцев, мы показали фотографию трупа ребятам в совхозном студенческом отряде. Поскольку на его куртке были нашивки районного комиссара, предъявили фото в районном и областном штабах студенческих отрядов. Его не опознали. Но водитель бетоновозки Павел Жилин со строительного объекта, находящегося на десять километров южнее совхоза «Синегорье», показал, что этот бородатый мужчина просил подвезти его до центральной усадьбы. Жилин отказал, у него сел аккумулятор…
– Теперь ему впору на него молиться, на аккумулятор этот, – заметил генерал. – Так, значит, с опознанием убийцы на месте происшествия ничего не вышло?
– Не вышло, – подтвердил Митрошенко. – Но из заключения судебно-медицинской экспертизы нам стало известно: на трупе имеется татуировка. Расположена на левом бедре. На татуировке – бывший государственный герб буржуазной Эстонии и надпись на эстонском языке: «Помни Тарту!»
– Такая татуировка была у эстонских националистов, которые служили в особом батальоне СС, сформированном немцами. Он дислоцировался в Тарту! – воскликнул Лев Михайлович. – А этому неизвестному только лет тридцать…
Митрошенко