Но стоило увидеть, что именно было внутри, как мерзкий холод окутал меня до кончиков волос, заставляя оцепенеть…
Красуясь на красной подушечке, на меня «смотрела» та самая, застывшая в янтаре пчёлка, которую я видела на запонках Уилена в нашу первую встречу…
Нет… Это цветы не от Дэвана! Они от него! От Уилена Хэммела!
Взявшись за тонкую цепочку, я смотрела на красивый камень, который был теперь вставлен в кулон из белого золота… Руки дрожали, в ушах звенело, а я, словно загипнотизированная, всматривалась в янтарные блики, видя в них жестокие бездушные глаза того же цвета…
Но стоило мне дёрнуться, отбросив камень в сторону, как на глаза сразу же попался переломленный пополам листок бумаги, что всё это время был под крышечкой ювелирного футляра. Почерк был размашистым и широким… Чернила как будто бы вдавливали в бумагу, демонстрируя свою власть…
«Игра началась, Энни»
Глава 10
Первой мыслью было вернуть подарки отправителю! И тут же в памяти возник образ дрожащей, словно смерть официантки.
О нет… такие люди как он не прощают неблагодарных жестов… Вернуть их ему – всё равно что плюнуть в лицо. Слишком грубо, что бы он закрыл на это глаза и не начал отыгрываться уже на Дэване…
А это значит только то, что я могу отправить его подарки на свалку. И сделать это быстро! Без сожалений! Просто не думая взять и выбросить в окно или ближайший мусорный контейнер!
И именно так я и поступила. Сгребла в охапку кулон с билетом и кинулась на кухню к стоящей под раковиной урне.
Казалось, это был сон. Перед глазами стояла лёгкая дымка и крохотные белые искорки, от которых меня водило из стороны в сторону. Во рту пересохло до навязчивого сухого скрежета, а я так и не могла собраться с силами, чтобы разжать кулак.
Края кулона врезались в костяшки пальцев. Бумага резала кожу, а я всё равно сжимала их ещё крепче прежнего, словно меня так сильно закоротило, что это физически невозможно сделать.
«Что я делаю?! Что я, чёрт побери, творю?! Почему застыла над этим проклятым мусорным ведром, словно каменная?!»
Но тело всё равно не слушалось. Не слушалось, потому что где-то там – в глубине души я на самом деле не хотела так поступать. Не хотела выбрасывать настолько ценные подарки…
Глубокий вдох и тяжелый выдох. Руки трясутся, по щекам бегут слезы, и я со всей своей обречённостью вынуждена признать, что в этой борьбе я одержала поражение.
Уилен Хэммел победил. На самом деле победил. Он сумел переиграть меня даже в моих собственных желаниях. Сумел надавить на то, что для меня на самом деле имело значение.
Такая глупость. Всего лишь концерт симфонического оркестра, но я так сильно хотела на него попасть, что гордость превратилась в не более чем хрупкую преграду, сдуваемую всего одним порывом восточного ветра.
Первый и последний раз, когда я слушала живой концерт – был канун рождества ещё при живых родителях. И этот хрупкий кусочек бумаги казался мне сейчас не просто