ерничаешь…
Дополнительную информацию о своей поездке в Ореховку я получил за пределами кабинета шефа, и она оказалась безрадостной. Если материал получится, полосу мне, конечно, дадут. Если не получится, то разгоном на летучке я не отделаюсь.
– Редактор настроен очень решительно, – сказал ответственный секретарь Чебураков важно. – Хватит, понимаешь, тебе в коротких штанишках бегать, надо журналистикой заниматься, а не хохмочки сочинять.
– Это редактор так сказал? – вежливо интересуюсь я у человека с очень неподходящей для серьезных, строгих глаз и сжатых вечно губ фамилией.
– Короче, Дробышев, вопрос стоит «или – или».
Наш ответсек не умеет не только писать, но и говорить, однако кое-что из его фраз я все-таки понимаю. Беру проштампованное им командировочное удостоверение и печально приветствую Эллу, идущую по коридору навстречу. Останавливаемся мы у кожаного дивана, огромного, старинного, невесть кем и зачем поставленного здесь.
– Чего напряженный такой?
– Заряд соответствующий получил, – бурчу я.
– Разрядимся? – Она кивает на диван. – Когда-то нам это помогало.
– Ну, ты даешь, – кручу я головой. – Шутки у тебя по утрам…
– Ничего я не даю. Впрочем, если хочешь, так дам, в деревне. В деревне есть сеновалы? Возьму и приеду через пару дней. Хочешь?
– Трава еще не выросла для косьбы, – говорю я. – И вообще не издевайся, у меня не то настроение.
С хреновым своим настроением я уложил дорожный чемоданчик – зубную пасту и две бутылки коньяка, сел в электричку и еще раз прокрутил в башке то, что узнал от знакомых ребят из пресс-службы УВД о гибели Солоховой. Две девки не поделили мужика, по пьянке подрались, одна пырнула другую ножом, попала точно в сердце. В общем, обычная бытовуха. Чего же шеф хочет? Социальной значимости. Показать, что народ спивается? Что нравы падают? Это такая новость… Стоит ли ради нее три часа тащиться на электричке, потом час на автобусе, потом, говорят, еще километров десять топать своим ходом, потому что автобусы в Ореховку из райцентра отменили – нет горючего. Обо всем этом я мог бы написать, не выходя из кабинета, между прочим. Просто, видно, насела на редактора Кульбакина, и шеф решил на время отослать меня подальше, пока страсти не улягутся. Если так, то спасибо ему.
Мне повезло – из электрички вскочил на подножку уже отходящего автобуса. Пока ехал, узнал, что в сам райцентр мне лучше не соваться, а надо слезть, не доезжая, на перекрестке, и топать по дороге вправо. Ждать попутки не стоит – машины ходят редко, хоть дорога в Ореховку и вымощена каменными плитами. За деревней когда-то военный городок был, вот туда трасса и вела.
Я поступил точно так, как инструктировали меня бабки-попутчицы. Они оказались во всем правы: дорога была сносной и пустой. Все десять километров я прошагал ножками, пока не вышел к длинному узкому водоему, по обе стороны которого стояли неровным рядком дома.
У крайней избы восседали на пригорке, как два сфинкса, две рыжие собаки и зорко следили за моим приближением. Я на всякий случай поискал взглядом какую-нибудь палку,