устанавливаем личности присутствующих. Проверяем каждого, алиби изучаем. Пока ничего интересного. Зацепиться не за что. Хотим с бригадой в Светлов на полигон съездить, где бывал Игорь Николаевич, с людьми поговорить, может, кто чего интересного расскажет. Там ведь и Юнисов появлялся. Хочешь с нами махнуть? Говорят, грибов море, никто не собирает, территория закрытая.
– А пустят меня? Допуск же нужен.
– Пустят, пустят, я узнавал. Мы же не в промзону едем, а в жилой поселок. Там никаких секретов нет. Игоря наверняка все знали. Генеральный все же. Вот мы у костра под уху и поболтаем. Глядишь, и зацепимся за что-нибудь.
Кофе допили. Из зала стали слышны удары боксерских перчаток и звуки гонга. Перебрались на трибуны. На ринге работали тяжи. Нас увлекла интрига боя. О деле больше не говорили.
Начало XX века «Товарищество чайной торговли Конон Боткин и сыновья» встретило на подъеме. Мануфактура и драгоценные металлы по-прежнему обменивались у китайцев на чай. В поселке Кяхта, недалеко от Угры, Боткины открыли торгово-обменный пункт. Место было облюбовано удобное, на самой границе России и Китая. Район состоятельных людей. Контора Боткиных возвышалась над домами и была видна издали. Вечерами огни светили празднично и ярко. Все как будто замирало в царстве холода и ветров. Братьев здесь почитали за честность и богатство. Чай перевозили в центр России на лошадях, в больших коробах из толстой кожи, китайцы их «цыбиками» называли.
Солнце изредка разбрасывало разноцветные лучи над разбитой тропой. Чаще снег, дождь и ветер мешали лошадям и возницам. Но бесчисленные чайные караваны шли и шли через Сибирь. Крепло и развивалось дело Боткиных.
Дмитрий Кононович пошел на компромисс, стал помогать брату и прекрасно совмещал работу в торговом амбаре со своим главным и нелегким делом толкового и любящего собирателя. Его неудержимо влекло к живописи. Каждую картину он изучал, облюбовывал и не покупал зря. К 1915 году картинные комнаты Дмитрия Боткина были известны всей Москве. Вечера у Боткиных на Покровке были очень уютными и модными среди почитателей живописи.
7 ноября (25 октября) 1917 года произошла Октябрьская революция. Сыновья Дмитрия Кононовича разделили пополам художественное наследие отца, не дожившего до этих смутных дней.
После этого было многое: Сергей Дмитриевич, профессиональный дипломат, вывозит свою часть картин через Константинополь и Берлин во Францию. Теперь можно и вздохнуть спокойно. Не торопясь, с чувством и расстановкой продает он картины местным музеям, а на вырученные деньги в достатке проживает в Париже до середины XX века. Умирает Сергей Дмитриевич в преклонном возрасте, пережив на несколько лет свою любимую жену.
У Петра Дмитриевича – другая судьба… Он остается в России и, прекрасно понимая революционный запал новой власти, незамедлительно передает все ценности в Московский музей изящных искусств. Все, кроме самородка.
«Почему не уехал вместе с братом?» – этот вопрос не раз задавал себе Петр Дмитриевич. Возможность такая была, но