пускай ритм «заводит», и мелодия славная. Чудесно! Но где импровизации, соло, оркестровки, экзотические аранжировки? Где душа, я вас спрашиваю? Гармония?!
– Вы б, Наташенька, еще Гомера вспомнили! Другое время, другой ритм жизни. И тем не менее возьмем, к примеру…
– Не надо к примеру! Роман умер! Они романом называют повести. Скоро рассказы назовут…
Гулянка распадалась. Где-то пили, смеялись, травили анекдоты, где-то спорили о постмодернизме; из-за двери, откуда являлась нагая фемина, томно стонали в ритме «кантри». Я направился обратно к гримерке, в которой обосновались Юрок, его клавишник и звукооператор. Все эти дни, начиная с момента, когда незадачливый воришка спер «финтифлюху», у меня было прекрасное настроение. И ничто не могло его поколебать. Грохнул случайно вазу – на счастье! Жена зудит по поводу невыбитого ковра – ноу проблемс! Пошел и выбил. С удовольствием. Денис отказался идти на концерт звезды, смотреть на папины спецэффекты? Ладушки! Пусть тренируется. Может, оно и к лучшему, что пацан хоть к чему-то всерьез относится. Будет Чаком Норрисом.
Катарсис? – Накось выкуси!
– …Ты никогда не сможешь рассказать,
Что видел, по чужой стране блуждая;
Быть может, там открылись двери рая,
Но нам об этом не дано узнать…
Поначалу даже не понял, что поет звезда. Голос совсем другой, интонации. Больная хрипотца, надтреснутые аккорды гитары… Тихо прикрыв за собой дверь, я стал в уголке. Прислонился к стене. Сейчас Юрок пел не «для башлей» – для себя. И лицо у звезды было…
Звездное.
Усталый, немолодой человек, вне славы и мишуры.
– …Там звук надрывный лопнувшей струны
Разрежет тишину неумолимо,
Как эхо распрямленной тетивы:
Стрела в тебе, пускай она незрима…
Звукооператор протягивает мне рюмку. Полную. Благодарю молча, кивком – боюсь помешать песне.
– …И кто-то бросит любопытный взгляд,
А кто-то упрекнет самодовольно,
Тебе невольно сделав этим больно.
Ты промолчишь.
В раю ты видел ад…
– Валера? Ты здесь? Тебя на входе спрашивают.
В дверях – Наталья в сопровождении меланхоличного охранника.
– Кто?
– Какой-то молодой человек, – басом гудит охранник.
Виновато развожу руками: видишь, Юрок? Не одного тебя поклонники достают!
Обещанный молодой человек ждет внизу, в фойе. Странно, что охрана его сюда пропустила: вон остатки фанов до сих пор на улице толкутся. Пиво пьют. Скандируют всякую чушь. Но – «граница на замке»! А этого пустили. Странный он, пришибленный. Когда подхожу ближе – впечатление усиливается. Глазки бегают, уголки губ дрожат. Лицо… псориаз у него, что ли? Экзема?! Кожа блестит, будто покрытая «тоналкой», вокруг рта – краснота, обведенная белой пленкой. Напоминает улыбочку Рыжего клоуна.
Румянец идеально круглыми пятаками.
– Это вы меня спрашивали?
– Вы…